Радиоперехват

***
Синий дом на углу.
Грузный мужчина бросил на пол автомат, достал телефон и стал лихорадочно тыкать в дисплей пальцем. 
- Что за хрень! Ты видела?! Лора, снимай внизу! Быстрее!
У него плохо получалось. Мужчина злился и с раздражением крикнул в сторону, жене, не отводя взгляда от окна.
- Ты видишь?!
- Я уже снимаю! 
Прокричала в ответ Лора. Она направила телефон на крышу стоящего напротив дома и провела пальцем по дисплею, увеличивая zoom. 
- Да не там! Внизу!
Нервничал Дмитрий Олегович, подгоняя жену.
- Смотри! Внизу за грузовиком!
Но Лора не обращала внимания на его призыв. Не отводя взгляда от изображения на экране, крикнула женщине стоящей за спиной.
- Валентина! Быстро уведи детей вниз! Бегом!
Гувернантка послушно подхватила на руки трехлетнего Мишу и потянулась к взрослой девочке. 
- Я останусь с вами!
Твердо возразила Светлана, отводя в сторону руку Валентины. Она сняла с плеча автомат и села в кресло напротив окон. 
- Мне пятнадцать! Пусть сами идут!
- У тебя оружие, ты сможешь их защитить!
Не поворачивая головы, приказал отец.
- Мимо нас все равно не пройдут! Я тут останусь!
Сквозь огромные стеклянные панели, Светлане был виден весь Киев. Слева купол Верховной рады, окруженный черными, костлявыми деревьями Мариинского парка, за ним Днепр и левый берег. Справа крыши печерских пятиэтажек. Это были мрачные здания, с жестяными заплатками на крышах. Их дом выгодно отличался от всей этой совдеповской серости. Он был дворцом - светлым, просторным, родным и уютным. 
Валентина минуту постояла, вопросительно взирая на хозяина. Она не знала, что делать. 
- Уведи детей! - рявкнул Дмитрий Олегович, не поворачивая головы - Быстро!
Валентина снова потянулась к Светлане, но девочка поставила на колено автомат и передернула затвор. Патрон, вылетевший из патронника, ударился о колено гувернантки и упал на ковер. Супруги повернулись на звук оружия.
- Пусть остается! Иди сама, включите телевизор и носа не показывайте! - сказала Лора и вернулась к съемке. На улице уже шел настоящий бой. Выстрелы не прекращались ни на секунду, с интервалом в минуту рвались гранаты.
Маленький Миша безразлично крутил в руке машинку. Пышная грудь гувернантки показалась ему удобным препятствием. Мальчик поставил игрушку четырьмя колесами и стал водить вперед назад, то и дело, стукая капотом в подбородок женщины. 
Валентина, после окрика, как будто очнулась от сна. Механически подобрав с ковра патрон, она протянула его Светлане.
- Я какао сварю, может, все-таки, пойдешь с нами? Осталась еще парочка «волшебных шоколадных кусочков»… они же тебе так нравятся…
Женщина ласково посмотрела на девочку. 
- Спасибо Валя! Но я действительно должна быть здесь. Не обижайся, ладно.
Огромные окна теперь несли опасность. Их дом был как на ладони. Светлана больше не любила смотреть вдаль, не любила провожать взглядом самолеты, идущие на посадку в Борисполь, шепча про себя: «самолет, самолет, ты возьми меня в полет». Теперь она должна была с оружием защищать свой дом. 
Девочка закрыла глаза и вспомнила, как все начиналось… Вначале, отец приносил с площади сине-желтые ленты. Потом, водил фотографироваться на фоне «елки» по просьбе родственников из Днепропетровска. Ее семья давала щедрые пожертвования «Майдану», а по вечерам Светлана слушала бесконечные разговоры о национальном самоопределении, мужестве и отваге мятежников. Все было скучно, обыкновенно и никак не меняло ее повседневную жизнь.
Но когда в январе, с улицы Грушевского повалил черный дым – все кардинально изменилось. Канонада не прекращалась теперь ни днем, ни ночью. Их улицу перегородили грузовиками. Элитный район зажил по всем правилам военного времени и за считанные дни превратился в гарнизон. Заборы, патрули, пропуска, комендантский час. Школа Светланы быстро опустела, и в конце концов, закрылась. 
- Они стреляют жаканом! Кирпич вдребезги, разлетается!
Громко крикнула Лора. 
Не отводя взгляда от дисплея, она свободной рукой достала из-за пояса пистолет и облокотилась им об окно. Звук метала о стекло, неприятно резанул по ушам.
***
Радиоперехват
- «Техас», три пять, «Центру».
- «Центр» три шесть.
- Синий дом на углу. Вижу короткоствол. Могу работать.
- Кто стрелок?
- Женщина, лет тридцати, рядом мужик с камерой.
- Минус!
- Приоритет улица, смотри железо.
***
Светлана стала на одно колено и приложила приклад к плечу, как учил отец. В прицел попала спина мачехи. Девочка в ужасе отвела дуло в сторону, поставила автомат на предохранитель, тяжело выдохнула и снова посмотрела в окуляр. 
На крыше дома напротив уже шел настоящий бой. Два милиционера, прячась за вентиляционной трубой слева, стреляли из винтовок «Форт-500Т». Не узнать ружье было трудно, о нем уже ходили легенды. Опытным глазом девочка оценила отдачу, как учили в новостях на «1+1», и определила, что отстреливают резиновые пули. Плечо «беркутовца» почти не реагировало на выстрел. 
Милиционерам отвечали из охотничьего ружья. Как в старом кино, вместе с пулей из ствола вырывались клубы белого дыма, и на секунду скрывали стрелков в тумане. 
Лист жести, оторванный от кровли, шевелился на ветру, аплодируя дуэлянтам. Глядя в окуляр, Светлане казалось, что она слышала резкие хлопки и скрежет. 
Мятежники прятались от выстрелов за вентиляционной трубой справа. Их было двое. Они о чем-то переговаривались и бравурно смеялись. 
Девочка снова перевела прицел в сторону милиционеров. Ей был виден всего один. Подобрав под себя ногу, мужчина сидел, откинув голову назад, глядя в небо, как будто пытался вспомнить что-то. Светлана задержала на нем взгляд, стараясь разглядеть под каской лицо. 
В это время из дыры в крыше, наполовину туловища высунулся человек в «балаклаве», показалась длинная труба, один конец которой мятежник передал товарищу.
- Дим, что это у него в руках?
Спросила Лора.
- У кого?
- Там на крыше, справа…
Дмитрий Олегович поднял глаза. Тело милиционера, убийство которого он просил снять жену, уже оттащили во двор. Под парадным шел настоящий бой.
- Труба какая-то…
Сказал он, комментируя происходящее на крыше. 
- Похоже граната… Точно граната. Лора отойди от окна, пожалуйста… И забери Свету! Я сам тут справлюсь…
Светлана в прицеле отчетливо увидела, как подожгли бикфордов шнур, и трубу, словно копье швырнули в сторону «беркута».
Как странно устроена жизнь – подумала девочка, — я могла бы убить этого… 
В окуляре появилось грязное ухо мятежника. 
– Это очень просто, взять и пристрелить сейчас всех, чтобы они не ссорились, не воевали между собой. 
Светлана переводила прицел от одного мятежника к другому, шепча про себя: паф, паф, паф…
В окуляр попали спины родителей, но девочка уже не поднимала дуло вверх, она, просто молча, обошла их и прицелилась в милиционера.
- Паф!
Она видела, как в защитных, черных очках «беркута» отражалось небо. Ощущение подобной власти над чужой жизнью, вызывало приятную слабость внизу живота. 
Нажимая в уме на курок, Светлана невольно сравнивала себя с Лорой. Мачеха часто прекращала их шумные игры грубыми окриками. Теперь была ее очередь. 
Рука Светланы крепко сжимала рукоять автомата, указательный палец лежал на спусковом крючке. Девочка задержала дыхание и когда рамка в прицеле перестала шататься вниз, вверх, она с силой нажала на курок.
- Паф!
Этот выстрел предназначался «беркуту». Он выглядел сильнее остальных. Бронежилет, защита на руках и ногах, черная, красивая форма. Светлана подумала, что гражданских лучше убивать только тогда, когда милиции нет. Предохранитель не позволил бойку ударить об капсюль, выстрел прозвучал только из ее уст.
- Паф! Паф! Паф!
Девочка подняла глаза и стала искать третьего мятежника, но он видимо уже скрылся в дырке на крыше. 
Светлана увидела, как из соседнего дома вылез человек в светлом камуфляже. Повстанцы как раз перезаряжали ружье, и его появление осталось незамеченным. Человек стал на одно колено. Дымоход с его стороны был слишком узкий для того, чтобы защитить от выстрела. Человек аккуратно повернул спутниковую антенну, прикрепленную рядом так, что она прикрыла все его туловище до пяток. Мужчина достал из-за пазухи пистолет и прицелился в повстанцев.
- У меня закончилась память!
Лора выругалась, и не отрывая взгляда от телефона, ринулась в соседнюю комнату.
Дмитрий Олегович впервые отвлекся от улицы и с одобрением посмотрел на дочку. Оружие она держала правильно, уверенно. Русые волосы спадали прядями на свободное плечо. Локоть на коленке, левый глаз прищурен… все как он учил.
- Через окна не пойдут, держи на прицеле дверь! - сказал он суровым тоном.
- Хорошо пап! - ответила Светлана, не шевелясь.

Она ждала первого выстрела от незнакомца на крыше, того что был в пятнистой форме. 
Когда родители ушли освобождать память телефонов в соседнюю комнату, Светлана большим пальцем правой руки, медленно сняла автомат с предохранителя.
В прицеле появилось лицо. Мужчина то и дело оглядывался, опасаясь выстрела в спину. Было видно, что он не подозревал о том, что находится на мушке у Светланы.
Дом больше не мог ее укрыть от опасности. Он был слишком беззащитный и наивно смотрел на мир своими огромными окнами. 
Светлана почувствовала, что ее дом теперь глупая, желанная добыча. Она поняла, что все эти люди, которые стреляют сейчас на крыше друг в друга, рано или поздно поймут для чего им нужно оружие и придут его грабить. Тогда отец в одиночку не сможет их защитить. 
Светлана оторвалась от прицела и посмотрела по сторонам. В огромном зале все было, как и прежде. Кресла, резная оттоманка, как в романе Эдгара По. Золотые канделябры на столах, арабески на стенах, персидские ковры на полу, все это было не роскошь – это был ее дом, уютный, милый, наполненный сказками и воспоминаниями. 
Человек на крыше прицелился. Светлана не услышала выстрел. Она увидела только, как дернулась его рука, и дуло пистолета слегка потянуло вверх.
Светлана сразу нажала на курок. Пуля из ее автомата пробила стекло. Она увидела в прицеле круглое, аккуратное отверстие, сквозь которое в главный зал  хлынул воздух. Стекло как будто обшивка сказочного корабля треснуло, разлетелось в стороны, а в пробоину ворвался ветер, разметая повсюду осколки.
***
Радиоперехват
- «Техас», три пять, «Центру».
- «Центр» три шесть.
- Справа через квартал, синий дом, на углу. Обнаружена оптика. Стрелка не вижу, окна зеркалят.
- Плюс. 
- Есть выстрел! Работаю!
- Плюс, плюс.
- Что за хрень! Это ребенок!…