Страх и подчинение как способ бегства от смерти

У китайцев начинает падать планка. Даже у них, вполне комфортно чувствующих себя в цивилизации-муравейнике с жестко заданными поведенческими стандартами, трехлетний ковидный террор начинает вызывать отторжение. Начинаются уличные бунты и противостояние с полицией.

Еще в середине 1990 годов тогдашний папа Иоанн Павел II предупреждал о распространении в мире так называемой «культуры смерти». Смерть объявлена высшим злом, борьба с которым оправдывает абсолютно всё.

Эта культура позволяет полностью перевернуть все понятия о поведенческой норме. Если ранее смерть была очевидным и естественным завершением полнокровной жизни, то в «культуре смерти» целью самой жизни является бесконечный уход от смерти, единственной внятной содержательной стороной всех поступков человека и социума. Всё, что угодно, лишь бы прожить еще один день, смысл которого - просто прожить.

В рамках этой парадигмы естественным становится немыслимый ранее размен свободы на безопасность, причем свободу предлагается отдать настоящую, а вот безопасность становится виртуальной, так как обеспечение безопасности в условиях тотальной несвободы - это фактически добровольное попадание в камеру «Черного дельфина», где любое действие заключенного регламентировано, а жестокость наказания за нарушение абсолютно произвольна.

В разных культурах отношение к жизни и смерти различны, но нигде на планете не существует культуры, в которой человек соглашается с подобной трактовкой своего существования.

Тем не менее, новые нормальности как в западном, так и в китайском изложении - это крайне грубое и буквально насильственное внедрение матрицы «культуры смерти» и замещение ею всех существующих культурных кодов.

Страх и ужас перед смертью, о которой красочно рассказывают пропагандисты, буквально терроризируя аудиторию, на какое-то время срабатывают, как гипноз Каа: «Ближе, бандерлоги!», и люди покорно подставляют плечо под укол. Не один, а целую серию. «Господь дал нам две руки и два плеча, в которые мы можем делать одновременно две прививки», - недавние слова очередного чиновника ВОЗ.

Но даже в китайской цивилизации, основу которой составляет тотальный легизм и послушание властям, варварские методы внедрения чуждых культурных кодов имеют предел.

Когда человек осознает, что он вынужден делать выбор между гибелью от мифического заболевания или очевидного террора, рано или поздно он будет делать единственно верный выбор. И китайцы начинают его делать.

Пока они неорганизованы, и даже неизвестно - сумеют ли самоорганизоваться. В современном мире это крайне непросто. Но бунты, волнения и протесты становятся тем фактором, который ломает или по крайней мере серьезно мешает проектам создания нового порядка, основанного на единственной побудительной причине - страхе.