Купель Востока

В открытой печати не менее открыто обсуждается вопрос, еще вчера относимый к области чистой фантастики. Газета «Завтра» (март-апрель 2006, № 13) в своем «Табло» указывает: «Интерес Ким Чен Ира к внедрению Православия в КНДР обусловлен не только его стремлением к объединению страны на новой идеологической основе и к весьма экстравагантному для современного политика позиционированием себя в качестве потенциального святого-крестителя целой страны. Согласно активно циркулирующим в дипломатических кругах слухам, предполагаемый «зеленый свет» Пхеньяна для миссионерской деятельности Православной Церкви одновременно является пробным шаром Пекина, пущенным в том же направлении. Отмечается, что возникновение полуторамиллиардного «православного Китая» способно резко изменить геостратегические перспективы мирового развития».

Об «интересе» Ким Чен Ира на самом деле известно уже давно: несколько лет назад при посещении России северокорейский лидер заявил о том, что собирается строить в центре Пхеньяна православный храм. Если это действительно так, то вся послевоенная история этой страны выглядит как пролог к уникальному и действительно судьбоносному событию: рождению православного монархического государства на крайнем Востоке Великого Евразийского континента: готовый выступить с миссией «равного апостолом» Верховный правитель Северной Кореи, получивший свою власть по наследству и соответственно должный так же ее и передать, основав тем самым «династию Ким», будет опираться на спаянный достигнутой еще при его отце железной дисциплиной народ и противостоящий Западу на основе «идей чучхэ» национальной самобытности. Знаменитая формула графа Уварова «Православие Самодержавие Народность» найдет свое воплощение не в расхристанной в буквальном смысле этого слова гуляющей на католическое Рождество и 8 марта «эрэфии», но в маленькой стране «оси зла», которой смертельно наряду с Ираном боятся Соединенные Штаты. «Православие Самодержавие Чучхэ»?

Нет сомнения, если в «сердце вождя» будущего «равного апостолам царя» которое, по словам Псалмопевца, «в руце Божией», уже свершился переворот, то крещение его народа будет осуществлено мирно, поголовно и без сопротивления, каким оно в идеале и должно быть и каким наша Начальная летопись рисует крещение киевлян. Нет сомнения, что в этом случае Православие в соединении с ни в чем не противоречащими ему «идеями чучхэ» станет единой и единственной верой корейцев. «Тоталитарная дрессура», которая более полувека осуществлялась в этой стране, сделала невозможной возникновение многоверной «химеры» (по выражению Льва Гумилева), погубившей сначала Хазарский каганат, а затем Золотую Орду. Более того, свершится то, что на самом деле должно было свершиться, но не свершилось в Советском Союзе преодоление и преображение коммунизма без крушения государства.

Только в этом случае становится понятным, почему на самом деле так боятся Соединенные Штаты маленькой азиатской страны, которой, возможно, ныне уготовано место полюса православного сопротивления современному миру, ранее предназначенное России. Кормчая в Корее будет исполняться от буквы до буквы. Это свершится на крайнем Востоке.

«Восток имя Ему» поет Церковь о Спасителе мира.

Своими глазами мы реально увидим новых людей, новый народ, горящий огнем веры, преображенный и ходящий во Христе Воскресшем, весь от Князя до рыбака и сборщика риса. Народ, который явит чудо нестяжания и послушания, жертвенности и молитвы.

Означает ли это, что на наших глазах рождается Четвертый Рим? По слову священноинока Филофея Псковского, этого быть не может. Однако образование в Корее полноценной православной государственности будет означать и то, что Православный Великий Князь этой страны должен быть помазан и на Царство. «Един ты есть по всей земли християном Царь», как писал тот же старец Филофей. То же самое ранее говорилось в византийском Номоканоне (в русской Кормчей) об Императоре. Если бы не слова Филофея Псковского, которые мы воспринимаем безусловно, можно было бы пользоваться старой формулой франкского хрониста Адсо (IX в.) о Roma mobilis «движущемся Риме». Однако, согласно Филофею, Рим остановил свое движение.

Это означает, что православная Корея «младшая дочь Церкви» должна войти в Русско-Евразийскую Империю Конца таким же образом, каким королевство (точнее, Royaume царство) Хлодвига Великого «старшая дочь Церкви» вошло в Римско-Византийскую Империю Начала. Мы должны помнить, что Империя Начала и Империя Конца есть одна и та же Империя. При этом если королевство Хлодвига было ее крайней западной точкой, то «княжество Ким» станет крайней восточной. Постольку, поскольку изначальные сакрально-географические конфигурации существуют вне времени в Царствии ему же «несть конца», согласно старорусскому прочтению Символа веры, то онтологически крайний запад и крайний восток сходятся, образуя одно и то же Regnum Sanctum внутри Imperium Ultimum. Центром же Imperium Ultimum объективно все равно остается Москва град Ивана Калиты. Ибо «калита» на самом деле означает «Чаша».

В контексте всего сказанного возвращение Русского Царя как Императора Конца становится неотменимой неизбежностью. Неизбежностью, неизбежной именно потому, что она невозможна, но неотменима.

В политическом аспекте проблемы это означает необходимость действия в соответствии с получаемым нами ныне последним предупреждением. Иными словами, зачатие и рождение «младшей дочери Церкви» должно сопровождаться свершением Русского Православного Консервативного Прорыва.

Если этот прорыв сегодня возглавит Президент Путин тем лучше: мы пойдем за ним и с ним вместе. Если нет, мы все равно пойдем, ибо не властны не пойти.

Будущее пребывание «царства» или «великого княжества» Корейского в составе Империи возможно было бы в виде «священного протектората» по аналогии с первым вариантом Российско-грузинского Георгиевского трактата, то есть, с сохранением за правящей династией именования Царей с представлением тех или иных инсигний (как тому же Хлодвигу или Владимиру Мономаху). Но сейчас об этом говорить рано.

В любом случае на данный момент совершенно очевидно, что для политического аспекта Православия иной идеологии, кроме евразийства причем, в конечном счете, трансцендентального, надисторического евразийства нет и быть не может.

С точки зрения уже практической Русской Православной Церкви в этой ситуации следует срочно подготовить и предоставить образующимся в Северной Корее православным общинам священников, обезпечить новообразующуюся Церковь богослужебной литературой и утварью. Северная Корея как раз тот случай, когда миссионерство (лучше сказать «православное просвещение») абсолютно необходимо. Вопрос, однако, в том, какое Православие следует проповедовать и распространять в Корее русским просветителям. Совершенно очевидно, что речь может в этом случае идти о строго уставном богослужении вполне соответствующем корейскому умострою без каких-либо сокращений, о строгом унисонном пении, погружательном крещении, канонической исповеди и иконописи и т.д. Из литературы распространению подлежать должны труды Святых Отцов. Для внутренне созерцательного (при внешней дисциплине) человека Востока творения, например, святых Дионисия Ареопагита, Григория Богослова, Григория Нисского, Григория Паламы просто могут быть сразу и во мгновение восприняты как свое. Без святоотеческих подлинников Православие в Корее будет воспринято как «христианство Запада» и не найдет глубокого отклика.

В то же время все то, что так характерно для северо-корейского народа, «священная бедность», восторженный общенародный труд, безпрекословная преданность вождю, неприятие «духовного антихриста» в форме цивилизации Запада и в то же время готовность к усвоению всех новейших достижений науки, техники и медицины подлежит воцерковлению и преображению в лучах Спасовых.

Однако, если бы все происходило в Корее и только в Корее, дело обстояло бы просто, а именно так и только так, как изложено выше. Однако за собственно Кореей стоит истинное могущество, вторая на сегодняшний день мировая сверхдержава Китай, до сих пор всегда изгонявший со своей территории всех проповедников христианства, приходивших из стран Запада, католических и протестантских.

Китай внимательно присматривается к Православию. Безусловно видит в нем радикальное отличие от западных ветвей христианской религии. Более того, видит, что Православие вообще не религия, а онтология. Однако для Китая онтология это не все.

Будучи осколком древних прадревних океанических цивилизаций Южного полушария, собственно китайцы (народ «хань»), в отличие от бореальных народов Северного Китая монголов, уйгуров, чжурчженей, да и корейцев сохраняют прапамять о «несуществующем». Конфуцианство, «фацзя» (китайский легизм), а в ХХ веке национал-демократия (у Суть Ятсена и партии Гоминдан) и коммунизм все это лишь внешние проявления, манифестации дэ бытия, в свою очередь манифестирующего Дао, включающее в себя как бытие, так и небытие. Именно то, что на Западе называют «даосизмом», есть подлинное, глубинное сознание Китая. Поэтому Китай остается глубинным образом погруженным в самого себя при приятии любой идеологии и религии, более того, соглашается с любой онтологией, ибо глубинно Китай не делает различий между онтологиями. В то же время, стремясь к неподвижности, он оказывается вынужденным к экспансии взрывным характером рождаемости (сегодня его население составляет уже полтора миллиарда человек), и эта экспансия становится геополитическим «Большим китайским проектом», Рах Sinica, явленным, разумеется, в категории дэ, не в метафизике, а в онтологии. Причем онтология приемлема любая. На онтологическом уровне Китай может принять Православие, как прежде принял «марксизм-ленинизм», но это всегда будет «Православие плюс», как и прежде и до сих пор коммунистическая идеология воспринимается в Китае как «марксизм-ленинизм и идеи Мао Цзедуна», причем под «идеями Мао Цзедуна» разумеются не столько высказывания «Председателя» (пресловутая «красная книжка»), сколько скрываемое этими высказываниями «сверхнебытие» (намеки на которое мы, впрочем, может встретить и в Православии у святых Дионисия Ареопагита и Максима Исповедника). Иными словами, Православие для Китая будет, прежде всего, языком, на котором он собирается разговаривать с главным своим стратегическим партнером и одновременно главным эсхатологическим противником Россией, в точной аналогии с языком марксизма в отношении СССР (той же Россией).

На самом деле китайское Православие может лишь по форме напоминать авраамичесакое христианство Запада и России в той мере, в какой она пронизана его излучениями а по сути оно будет чем-то совершенно иным. Ибо Бог Авраама, Исаака и Иакова, Сущий, «Сый», Чистое Бытие для полуторамиллиардных потомков тихоокеанского «чего-то», «Желтого Предка» Чжуанцзы есть лишь проявление истинное, но не единственное Неименуемого. Строго говоря, китайцы могут стать православными, но никогда не станут христианами. Как никогда не были и коммунистами. Китай иное. Радикально иное.

На данный момент все это, однако, ничего не меняет: если Китай, как и Северная Корея, открывает ворота Православию, Россия и Русская Церковь обязана сделать все, чтобы это Православие было русским с русским священством и епископатом со всеми вытекающими отсюда церковными (и не только) последствиями. Но для этого сама Россия, в которой сегодня невозможно добиться даже преподавания государствообразующей религии в школах, а православные политики заносятся в черные списки задуманной вначале как подобие Земского собора, а затем превращенной в сборище чандал (актеров, танцоров, юмористов) Общественной палаты, должна совершить то срочное и окончательное самоопределение и самопреодоление, о котором уже говорилось в связи с «царством Корейским». Выбора здесь нет, а промедление смерти подобно. В противном случае китайцы придут к нам как «Христово воинство», уничтожающее человеческий мусор, а, точнее, делающее незримое ничто зримым. Не апокалиптические ли «прузи» (саранча)?

Только что прошедший государственный визит Президента Путина в сопровождении невиданной по числу членов делегации в Китай и нервная реакция на это в США именно ко времени этого визита была приурочена публикация в журнале Foreign Affairs статьи о возможности и безнаказанности американского ядерного удара по России и Китаю отчетливо свидетельствует о складывающейся у нас на глазах Евразийской Империи Конца, хотя на данный момент в очертаниях, несколько отличающихся от намеченных Карлом Хаусхофером и трансцендентально спроецированных в книге Жана Парвулеско «Путин и Евразийская Империя». В частности, Парвулеско вообще указывал, что Китай в силу его океанического происхождения (кроме северных областей, Синцзяня и Манчжурии) вообще не принадлежить к великоконтинентальному сообществу. Если Жан Парвулеско прав а он в свете сказанного нами о потенциальном китайском «православии без христианства» все-таки прав то что означает безусловно начинающееся сегодня российско-китайское евразийское имперостроительство без Европы, то есть, без Западной Евразии? Не уготована ли Европа все-таки для Ислама, как мы о том уже неоднократно писали? Не исчезнет ли Ватикан? Будущее, причем, недалекое, покажет.

А пока что именно китайский фактор оказывается тем, что делает объективно неизбежным русское и в том числе православное пробуждение на всех уровнях. В этом мы вполне согласны с аналитиками газеты «Завтра», вообще-то всегда крайне оппозиционной к Владимиру Путину, но в данном случае преодолевающей «заведомость» своей позиции, Александром Нагорным и Владимиром Коньковым: «Казалось бы, чего могут опасаться янки? Кремль если и не полностью подконтролен «вашингтонскому обкому», то, во всяком случае, вполне управляем, на ключевых постах в правительстве и естественных монополиях находятся надежные и проверенные «агенты влияния», которые всячески будут профанировать и спускать на тормозах любых начинания российских властей, противоречащие и даже просто не соответствующие интересам США <> Но «логика вещей», «логика обстоятельств» гораздо сильнее «логики интересов». И реальный рост мощи «красного Китая» на фоне явного торможения обремененной «глобальным лидерством» Америки способен привести к хорошо известному в истории явлению «отвязывания агентуры». («Завтра», в том же №). Это может иметь отношение ко всем составляющим российской власти, которые, если не «отвяжутся», уйдут в никуда, по самой логике обстоятельств.

Следует иметь в виду, что раскрытые нами по мере сил онтологические измерения имеют также отчетливые военно-политические проекции, о которых следует сказать хотя бы кратко.

Секретарь Союза военных китаеведов П.А.Гваськов в своей статье «История будущего в ракурсе чужих проектов» ( www.analysclub.ru от 03.07.2005) пишет: «Китай и США делят сферы влияния с 1979 года. После визита Дэн Сяопина в Вашингтон и китайского «контрудара в целях самообороны» по Вьетнаму появилось полусекретное (в США о нем не сообщалось) китайско-американское соглашение «О стратегической координации» <> В 1999 году соглашение было пролонгировано Б.Клинтоном. Китай последовательно требует от США убраться из Евразии. США же считает Россию и все постсоветское пространство своей добычей. Именно «недвижный Китай» на волне американского триумфа 1991-1993 гг. сохранил единство России, ибо расчленение России есть лишение Китая стратегического тыла. В борьбе за Россию Китай неизбежно предпримет меры пресечения экспансии США на российский Дальний Восток. Следует ожидать, что Китай вскоре открыто заговорит об американской угрозе России и на этом фоне начнутся китайско-американские переговоры о разграничении сфер влияния на Дальнем Востоке».

И далее: «В 2007 году Китай из невидимого центра силы перейдет в видимый и в противостоянии США объявит о своих амбициях на сферы влияния».

Таким образом, очевидно, что Китай является тактическим союзником России в настоящее время и парадоксально стратегическим противником и одновременно союзником в отдаленной перспективе в имперском единстве. Такого парадокса, такого соединения несоединимого мировая история еще не знала. Причем примерно к 2015 году, тогда же, когда по расчетам военных если, конечно, не будут предприняты срочные меры, вплоть до самых крайних, типа общенациональной мобилизации и выхода из всех «договоренностей» с США о «взаимном контроле» под предлогом надуманной, а, точнее, спровоцированной Западом, угрозы «международного исламского терроризма» придут в упадок все средства ядерной защиты России, США смогут осуществить на нас военное нападение, а Китай от «тихого проникновения» перейти к военным действиям. На самом деле только отказ от либеральной демократии как государственного устройства и всеобщая мобилизация людей, ресурсов и сил причем, уже сейчас, только сейчас дает России возможность пройти сквозь «роковой» 2015 год и реально осуществить соединение несоединимого, о котором было только что сказано, как Знак Конца. Сáмого Конца.

А пока что нормализацию разумеется, относительную на Дальнем Востоке П.А.Гваськов видит следующим образом: «Наиболее серьезные территориальные претензии к России выдвигает Япония. Отказ Японии от территориальных претензий к России был бы достойным выходом из положения. Для этого Японии можно предложить ассиметричный обмен. А именно: отказ от территориальных претензий увязать с обязательством Японии стать ядерной державой. При этом именно от России принять ядерные боеголовки, техническую помощь по их обслуживанию и двойной контроль над ядерными силами Японии. Превращение Японии в ядерную державу гармонизирует ядерную проблему КНДР: создает треугольник Китай-Япония-Корея. Объявленный весной 2005 года ядерный статус Северной Кореи, бывшей колонии, это «потеря лица» Японии, почти такая же, как уничтожение суверенитета России от двойного контроля. С другой стороны, ядерный статус КНДР это проблема США, теряющих контроль над обстановкой как минимум в Северо-Восточной Азии и, прежде всего, над состоянием духа в Южной Корее и Японии. Ядерный статус Японии вырвет ее из-под плотной опеки США, что позволит строить с Японией, как с полноправным субъектом мировой политики, треугольники гармонии <> Финансирование создания инфраструктуры коридора, а заодно и модернизации Японией всего портового хозяйства и российских железных дорог на Дальнем Востоке (объемом примерно $200 млрд.) можно поставить условием к принятию Японией от России статуса ядерной державы. <> Затягивание в рамках ВТО капиталов Японии и Китая на территорию российского Дальнего Востока обезпечит финансово-экономическое выдавливание США из Евразии (не обернется ли тем самым ВТО, западная ловушка для России, ловушкой для самих Соединенных Штатов и Евросоюза, и не потому ли Владимир Путин все же держит «главного лоббиста» ВТО Германа Грефа на его посту? В.К.). А это закрепит за Сибирью и Дальним Востоком России статус стратегического тыла Китая и Японии в их противостоянии США и, следовательно, вывод России из-под прямых ударов, ведь тыл не фронт. В противном случае Россия неизбежно превратится в «театр военных действий» между США и Китаем».

Быть может, таким образом удастся избежать и гибельного для России проникновения Китая в Сибирь и ее захвата? Или же Россия и Китай просто образуют единое имперское пространство включающее в себя также Индию в рамках Третьего Рима у последней грани видимой истории?

В любом случае если Северная Корея как мощный духовный центр Православия на Востоке Евразии (восстановленное Regnum Sanctum) станет духовным лидером треугольника Корея-Китай-Япония, при том, что Китай также начнет принимать православное просвещение из России, а в Японии уже есть дочерняя по отношению к РПЦ автокефальная Японская Православная Церковь, то можно будет говорить о России как о военном тыле «азиатского треугольника» в противостоянии США со стороны Тихого Океана и в то же время как о духовном а в случае восстановления власти Православного Белого Царя (как всегда называли Русского Царя и японцы, и китайцы, и монголы) и политическом, имперском центре всей Азии, то есть, восточной части Великого Континента. Повторим, над западной его частью если она вообще сохранится тогда скорее всего будет развеваться зеленое знамя Ислама. Шанс «большого голлизма», по-видимому, упущен. Хотя невидимо «старшая дочь Церкви», конечно, существует в неподвижной эонической конфигурации континентов, готовая всплыть, но уже на преображенной, «новой земле», под «новым небом».

Преподобный Серафим Вырицкий, иеросхимонах: «Восток будет креститься в России. Весь мир небесный и те, кто на земле, понимают это, молятся о просвещении Востока».

Эти слова чаще всего применяют к России побежденной, «захваченной Китаем», что, конечно, существует как «близкая политическая возможность», но является ли эта возможность безусловностью? Это зависит от того, что внутренне, в сердце важнее для нас: Христос исторический или Христос Воскресший, «Царь Иудейский» или Царь Славы? Запад или Восток?

Аристоклий Афонский, иеросхимонах: «Конец будет через Китай. Какой-то необычный взрыв будет, и явится чудо Божие. И будет жизнь совсем другая на земле, но не на очень долго». (1918 г.).

Владимир Карпец, Москва, "Правый взгляд"