Реформы — это война с внутренним врагом, — Александр Пасхавер

Две недели назад вы стали внештатным советником президента Украины по экономическим реформам. Почему согласились на его предложение?

— Реформами я занимаюсь с 1990 года. Согласился, потому что мне это очень интересно. В реформах наше спасение. Это наша вторая война или даже первая. Личность внештатного советника — сигнал обществу от президента о том, что он считает важным. Если я, например, либерал, то президент тоже к этому склонен, раз он меня назначил. Все мои высказывания связаны с системностью реформ, быстротой и, главное, решительностью в их проведении.

По данным исследования Института Горшенина, 89,5% опрошенных украинцев считают, что первая задача правительства — разрешение конфликта на востоке, и только на втором месте — укрепление экономики. Означает ли это, что украинцы недооценивают важность реформ?

— Не думаю. Война бьёт по сердцам, нервам, по головам всех нас. Нет сомнений, что война больше всего занимает людей. Но если вычесть этот фактор, реформы окажутся на первом месте.

Мы взялись стать европейской страной. Это и есть истинная причина войны. Вот что мы не до конца понимаем. Майдан — типичная революция. Причём она сочетает в себе черты социальной и национально-освободительной революции. Стандартная реакция на неё со стороны консервативных сил — бунт и агрессия. Мы столкнулись и с тем, и с другим. И пусть на первом плане для наших сердец война, но разумом мы должны понимать, что эта война — следствие нашего желания провести реформы.

Как вы полагаете, украинцы понимают, в чём суть реформ?

— Обыкновенный гражданин не совсем понимает, что приходится менять. Вопрос не в том, что надо менять институты, а в том, что надо меняться самим. Это очень тяжёлый процесс. Тяжелы не сами реформы, а именно их принятие и изменение собственной ментальности.

Средний европеец обладает некоторыми чертами, которыми мы, средние украинцы, не обладаем. Мы ориентированы на выживание. Выживание связано с недоверием к среде, которая враждебна нам. Мы триста лет живём в чужом государстве. Мы не ориентированы на государство. А средний европеец опытом свободы приучен к ответственности. Он не может жить в больших системах, включая государство, без ответственного сотрудничества. Эту черту нам ещё предстоит приобрести.

Замкнутый круг. Как, не доверяя государству, можно поддержать его?

Мы живём в малодееспособном государстве, которое перестраивается со скрипом. Но есть колоссальная совершенно непредсказуемая помощь миллионов людей, и это очень важный симптом. Они вместо того чтобы протестовать, заменяют государство в ключевых сферах. Причём волонтёры идут не во власть, а в бюрократию. Они же не сами туда идут. Это значит, что высшая власть осознаёт необходимость замены воровской бюрократии честными людьми и людьми, у которых совершенно другая мотивация.— Средний гражданин — ещё не всё. Существует некоторое меньшинство (7–10% людей), которое уже воспитано в новой Украине и при всех её недостатках, они уже приучены к свободе. Им необходима самореализация, и они готовы к сотрудничеству. Это они перезагружают государство. Меньшинство своим примером будет менять остальных. Люди пойдут за ним. Это не фантазии. В истории всё всегда начиналось с меньшинства.

Как вы оцениваете шансы на проведение реформ?

— За 23 года существования Украины мы стали чемпионами по неудачным реформам. Но правда и то, что за 23 года никогда не было настолько благоприятного общественного состояния, как сейчас. Меньшинство никогда не было таким активным, целеустрёмленным, пассионарным. На людей снизошёл особый тип возбуждения. Да, у нас крайне тяжёлая ситуация по всем фронтам. Но вот это отношение общества к будущему очень благоприятно. Происходящее больше всего ассоциируется у меня со словосочетанием "оптимистическая трагедия".

Кто в этой ситуации друг — понятно, а кто враг?

— Существует слой людей вороватых, для которых реформы — катастрофа. Этот слой большой и очень влиятельный. Им не надо организовываться, инстинкты сплачивают их, как глыбу льда. Но частичка этого льда сидит в сердце каждого из нас. Поэтому реформы — это война. Война не только с внешним врагом, но и с врагом внутри нас.

Реформы идут медленно, несистемно и нерешительно, потому что мы сами боимся их.

Но мы должны решиться. Подумайте, как было страшно в 90-е годы отменять колхозы и раздавать людям землю или делать частным жилой фонд. Сколько тогда было возражений. Подобные перемены неоднозначны. Но медленный и нерешительный всегда проигрывает, всё равно где — на войне или в спорте.

Часто говорят, что мы упустили время.

— Мы только начали. У нас было другое государство, не разрушенное, как принято считать, а клептократическое. И оно довольно хорошо управлялось. Функция воровства была налажена. Менеджмент эффективно справлялся с задачами с точки зрения воровства. Но нам нужно другое государство, и его очень трудно перенастраивать. Если к врачу попадает тяжелобольной, то для начала необходимо предпринять какие-то чисто реанимационные меры, которые совсем не похожи на оздоравливающую терапию.

— Реформы необходимы, но эффект от них мы не ощутим мгновенно. Сейчас нужны ещё и экстраординарные методы, которые помогут перезапустить экономику. Сокращение производства сокращает наши доходы. Этот механизм необходимо остановить. Мы должны стать чемпионами по свободе предпринимательства, сделать всё, чтобы привлечь в Украину инвесторов. Для нас принципиально важно, чтобы они приходили, а не уходили. Это не так сложно сделать, используя в том числе и административные методы.

Какие-то позитивные сдвиги, с вашей точки зрения, есть?

— Это дерегуляция, госзакупки, высшее образование. В других сферах, о которых я знаю, изменения не так очевидны. Думаю, это связано с тем, что они поручены должностям, а не личностям. Поэтому есть проблемы. Важно дебюрократизировать реформы. Бюрократам нельзя их поручать. Нужно привлекать людей, которые увлечены, решительны, умны, образованы, и давать им всю полноту власти. Это уже происходит. Я вижу таких людей, знаком с ними. Ситуация не так уж безнадёжна.

Какими должны быть отношения государства с олигархами?

— Коррупционная бюрократия продала государство олигархам. Но не надо крупных собственников уничтожать. Они нам нужны. Давайте перенесём акцент с олигархов на продавцов государства. Лишим олигархов возможности управлять государством в своих интересах. Тогда мы получим эффективных собственников. Если они не сумеют управлять доставшимися им крупными капиталами без того, чтобы эксплуатировать государство, они уйдут, их сменят другие.

Есть риск утратить пассионарность под тяжестью неудач?

— Конечно, это может произойти. Но революция ведь не состоит из одного Майдана. Она состоит из многих эпизодов. И проигрыш боя, не дай бог, конечно, не означает проигрыша войны. Изучив историю буржуазных революций в Европе, я довольно оптимистически настроен. Есть интересный пример — Нидерландская революция. Семнадцать провинций воевали с могучей Испанской империей. На тот момент там уже были великие полководцы. Революционеры не раз проигрывали, враги занимали их столицы, но в конце концов они выиграли.

ФОКУС