В 2008 году умер изобретатель ЛСД Альберт Хофманн. В одном из последних интервью, 2005 года он продолжал утверждать, что его изобретение было неверно понято.
— В 1960-е многие, в том числе профессиональные врачи, психиатры, начали бояться ЛСД и других психоделиков.
— Несомненно. Они использовали психоделики неправильным образом, в неправильных условиях. Иначе говоря, они просто оказались неподготовленными к их приходу. Психоделики способствуют тонкому и глубокому переживанию, если применять их верно. Но чем сильнее инструмент, тем больше шансов, что он будет иметь разрушительное действие при ложном использовании. Что и произошло в 1960-е. Огромная трагедия заключается в том, что эти ценные медицинские препараты не всегда уважали и не всегда понимали. Поэтому психоделики начали внушать страх, их отняли у исследователей и психиатров, людей, которые всерьез ими занимались. Это великая потеря для медицины и психиатрии, а также для всего человечества. Я надеюсь, еще не слишком поздно сделать выводы из прошлых ошибок и продемонстрировать правильный и уважительный способ применения психоделиков.
— То есть вы верите в то, что можно вернуть к ним научное доверие?
— В этом смысле я вижу несколько добрых знаков. После многих лет затишья появились новые работы в Германии и Швейцарии, а также в Соединенных Штатах. Европейский институт исследования сознания провел заседание в Хайдельберге, на котором было много дельных выступлений. Там я имел удовольствие познакомиться с Риком Доблином из Междисциплинарной ассоциации исследований психоделических препаратов и профессором Дэвидом Николсом из Исследовательского института Хеффтера. Обе организации делают свое дело. И их подход оказывается совершенно иным по сравнению с их предшественниками.
— Например, Тимоти Лири?
— Да, Тимоти Лири как-то навещал меня много лет назад, когда жил в Швейцарии. Это был очень умный и образованный человек, довольно обаятельный. Но он слишком нуждался во внимании окружающих. Ему нравилось их провоцировать, а это отвлекало его от первостепенных вопросов.
— Какое значение имеют психоделики для психиатрии?
— В самом начале, непосредственно после открытия ЛСД, этот препарат был признан имеющим огромную ценность для психоанализа и психиатрии, а вовсе не способом бегства от реальности. В течение 15 лет его можно было легально применять в процессе психиатрического лечения и для научных исследований с участием людей. В течение этого времени делизид — так я назвал ЛСД — считался совершенно безопасным и был предметом тысячи публикаций в профессиональной литературе. Кстати, недавно у меня были посетители из Фонда Альберта Хофманна, которым я передал всю оригинальную документацию, что хранилась в Лаборатории Сандоз 1. Этот ранний этап работы документировался буквально пошагово, и из свидетельств видно, как гладко шли исследования, пока ЛСД не стал частью наркотической реальности 1960-х. Если изначально ЛСД входил в фармакопею 2, то потом стал уличным наркотиком и неминуемым образом приобрел статус нелегального препарата. Из-за его новой репутации он стал недоступен и для представителей медицинской сферы. Исследования, которые прежде велись открыто, были прекращены. Теперь же есть ощущение, что они могут возобновиться. Важность их проведения признали и органы здравоохранения. Поэтому, надеюсь, запрет, наконец, будет снят, и медицина сможет вернуться к исследованиям, которые были прекращены 30 лет назад вынужденным образом.
— Что бы вы порекомендовали исследователям, желающим работать с этими препаратами сегодня?
— Когда делизид легально распространялся Лабораторией Сандоз, он сопровождался небольшой брошюрой-инструкцией. Там объяснялось, как его можно использовать: как препарат для психоанализа и психотерапии, а также как средство для самих психиатров, чтобы те могли испытать необычайные состояния сознания. На упаковке специально указывалось, что психиатр, планирующий использовать делизид в своей практике, сначала должен испробовать препарат на себе.
— То есть вы считали существенным, чтобы психиатр обладал знанием о психоделическом опыте, так сказать, из первых рук?
— Именно! До того как использовать препарат в лечебной работе, психиатру просто необходимо принять его самостоятельно. В самых первых отчетах и указаниях по работе с ЛСД это правило было совершенно четко артикулировано. И оно продолжает быть крайне важным сегодня.
— Вы тоже следовали этому правилу…
— Да. Когда я обнаружил действие лизергида и диэтиламида — еще до начала наших исследований, — я понял, что оно сыграет важную роль в психиатрии. Я участвовал в одном из первых экспериментов и принял небольшую дозу в лаборатории. Для меня это был жуткий опыт. Настоящий ад: все это лабораторное оборудование, снующие вокруг люди, которые задают тебе вопросы и тестируют тебя. Я попал в босховский мир, населенный навевающими ужас машинами и бесчисленными людьми в белых халатах. Но я чувствовал, что существует и другой подход к ЛСД. В ходе первого эксперимента у меня возникло чувство, что под воздействием ЛСД какая-то часть меня пытается быть счастливой, но не может. Это ощущение, как во сне, никак не могло всплыть на поверхность из-за внешних помех, которые порождала ужасная атмосфера лабораторного опыта.
Я понял, что должен попробовать еще раз, но при иных обстоятельствах. Вместе с другом, немецким писателем 3, я провел еще один опыт с ЛСД уже у себя дома. Моя жена подготовила для этого дом: украсила его цветами и фруктами, зажгла благовония. Я принял небольшую дозу, всего 50 микрограмм. И испытал прекрасное переживание — не очень глубокое, но исключительно эстетического характера. Мысленно я оказался в Северной Африке, в Марокко. Я никогда не бывал там прежде, но у меня было стойкое ощущение, что я в Марокко. Я видел верблюдов, бедуинов, потрясающий пейзаж. С этого момента я усвоил, как важны окружение и атмосфера. Я понял, что, работая с такими субстанциями, как ЛСД, необходимо всегда обращать внимание на обстановку и на тех, кто находится рядом с тобой или пациентом.
— Какие уроки вы призываете извлечь из прошлого?
— Если остановить некорректное применение психоделиков, то можно будет, на мой взгляд, отпускать их по рецепту для нужд медицины. Но пока ими продолжают злоупотреблять; пока неверно трактуют их действие и используют как наркотик, для развлечения; пока люди не смогли оценить опыт глубокого психоделического переживания, — психоделики не смогут вернуться в медицинский оборот. Уличное применение ЛСД является проблемой вот уже 30 лет, злоупотребление препаратом может привести к трагедии. Из-за этого медицинским учреждениям сложно изменить свою политику и разрешить ЛСД к применению во врачебной практике.
— А как вы объясняете популярность психоделиков в молодежной культуре?
— Глубокая проблема современности состоит в том, что у нас в жизни больше нет духовных основ. Церковь и ее догматы более неубедительны. Но людям требуется духовное начало. В прошлом оно строилось на общепринятых религиозных учениях. Но сегодня у традиционной веры меньше власти. Мы не можем верить в то, что — как нам доподлинно известно — невозможно, в ненастоящее. Мы должны жить, основываясь на том, что знаем, то есть на том, что каждый может испытать. Многие молодые люди ищут осмысленный духовный опыт и в поисках его обращаются к миру, противоположному материальному. Таким образом они удовлетворяют свою потребность в прозрении.
Перевод с английского Алены Бочаровой __________________________________________________________
1 В 1950-е годы Лаборатория Сандоз стала собирать статьи, посвященные ЛСД и производным псилоцибина. За 35 лет Сандоз собрала более 4000 документов: журнальные статьи с конца 40-х до начала 80-х, несколько студенческих дипломных работ и диссертаций, вырезки из газет и другие свидетельства. В середине 90-х этот архив был передан Фонду Альберта Хофманна и в конце 90-х Фонд совместно с Междисциплинарной ассоциацией исследований психоделических препаратов и Исследовательским институтом Хеффтера создали цифровую библиотеку этих работ.
2 Фармакопея — сборник стандартов и положений, нормирующих качество лекарственных средств.
3 Имеется в виду немецкий писатель Эрнст Юнгер, чьим поклонником, а впоследствии и другом был Хофманн. Подробнее этот совместный опыт употребления ЛСД описан в книге Хофманна «ЛСД — мой трудный ребенок».
Источник
