Юрий Шевчук: «Свободе мешает черт»

Талант это Божий дар. По-твоему, он посылается в награду или в наказание? Или падает без разбору, как снег на голову?

Крепкий вопрос, да... Вообще-то, я признаю истинность высказывания: если Господь дал талант, то нужно им распорядиться правильно, нельзя его зарывать в землю. С другой стороны, я немного фаталист. И думаю, что судьба и жизнь даны откуда-то свыше. И муки, конечно. Талант это путь и движение.

То есть не награда, не наказание?

И то, и другое вместе. И награда, и наказание.

В твоем творческом пути чего больше?

Ну, вопросы какие (Смеется). Я не считал. Вот разные два утра. Вчера мне мой новый альбом не нравился, а сегодня с утра вроде ничего. Иногда бьешься головой об стену, а иногда: «Ай, да Пушкин, ай да сукин сын!». Мне не то что нравится, а я берегу эти минуты, когда что-то вырисовывается. Ощущение не чуда, а чего-то родственного, соприкосновения с чем-то. Это настолько сложное для меня чувство, что я даже не знаю, радость это или печаль. Ведь что такое русская тоска? Радость и печаль одновременно. Такое сложное очень эмоциональное чувство возникает, и ты наполнен им до краев, оно плещется в тебе, и чувствуешь цельность и мощь бытия. Очень много мыслей и ассоциаций

Это внутри или снаружи?

Внутри, конечно. Такое состояние редко, но, слава Богу, бывает. Художник он, как наркоман, всегда в погоне за этим ощущением.

Его можно назвать счастьем, хоть и мимолетным?

Ну, счастье оно разное бывает И счастье, и печаль тоже. Проще поясню: песня появилась, сижу в деревне, на магнитофон поставил, налил себе сухого вина, нарезал сыр И один совершенно. И несколько минут гоняешь эту песню и чувствуешь, что получилось, что-то такое сказал, чего еще никто до тебя Не распирает от значимости, а как раз такое ощущение

Сопричастности?

Да. Что ты открытие совершил.

Талант это путь одиночества или путь в толпе?

Снова и то, и другое. Я, например, нахожусь в толпе очень часто, но с другой стороны всегда ощущаю параллельное одиночество. Вот почему я последнее время живу в деревне, все чаще и чаще. Как монах, один совершенно. И можно назвать это медитацией, что ли: начинаю слышать какие-то звуки, ассоциации всякие возникают. Одиночество очень важно, очень. У меня же и альбом есть «Единочество». Я вышел как-то ночью с диктофоном, мотался по лесу: луна, январь, тишина, хрустальный мир, совершенно сказочный.Все неживое какое-то, застывшее, нереальное и вместе с тем живое. И ты когда со всем этим един, и

  «Единочество» стреляющих теней
   В лесу застывшем
   Среди камней и льдин,
   Когда луна ползет по коже
   Обмороженых берез,
   по горло спящих в мире»

И так далее. Ощущение единства... Одиночество колоссальная вещь, и обязательно нужно дойти до состояния, когда ты чувствуешь свое единение с миром. И твое «единочество» расширяется, и становишься частью этого мира. И как ты в этот момент можешь быть одинок по-плохому? Одиноким можно быть в городе, с утра

В метро.

Да, абсолютно точно. Или в туалете, делая утренний моцион. В «единочестве» я сложил два слова единство с миром и одиночество тут же в нем. Сложное чувство.

Интимное.

Да.

Когда ты на сцене, ты стремишься властвовать над публикой или соответствовать ее ожиданиям?

Диалог важен. Разговор прежде всего. Надо добиться одного дыхания. И когда ты добиваешься такого единения

Синхронности?

Да-да. «Единочества» с этим миром тогда все складывается. Это самое важное.

Больше власти это больше свободы или меньше свободы? Для тебя лично? Какой угодно власти духовной, материальной.

Власть это вообще несвобода, огромная несвобода для меня.

Вопрос неслучайный. Например, большинство политиков считают, что чем больше у них власти тем больше свободы.

Нет-нет. И деньги тоже несвобода, ужасная, я давно уже на себе уяснил. Свобода удивительная вещь. Да, свобода (Вздыхает).

По мне, она может быть только внутренней.

Конечно. Я давно осознал, что свободным можно быть и в камере, если ты обладаешь мощной внутренней свободой.

Согласен ли ты с тем, что если мы созданы по образу и подобию Божьему, то все мы тоже творцы.

Демиурги? Да, конечно.

А почему реально творцов себя, обстоятельств, судьбы так мало? Что мешает?

Черт мешает, выражаясь языком Гоголя.

И тебе?

И мне. Безусловно, я грешен. Я это чувствую и знаю. Но пытаюсь в меру сил бороться.

Ты меняешься со временем?

Да. Да, меняюсь. Хотелось бы умереть не скотиной, понимаешь? Все-таки смерть последний акт жизни, это важно для меня. Все больше и больше становится важным.

Недавний факт: Папа Римский он ушел очень правильно, светло. Причастился и ушел.

Да, хороший был человек. Царство ему Небесное. И смерть Пушкина для меня звучит. Недавно фильм снимали, я смотрел: «Кончена жизнь. Жизнь кончена» последние его слова. И глаза, устремленные к свету туда (поднимает взгляд): ну пошли, пошли за мной... И вот это его прощение, в этих раздираемых страстями и грехами душе и теле, покой и улыбка его вот это чудо. В принципе, может, это и есть наш последний экзамен. Поэтому я об этом много размышляю и мечтаю, чтобы дух был сильнее тела, страха тела, страха смерти. Это очень важно, по-моему, для каждого человека, православного в первую очередь.

Творчество это дает?

Дает. Творчество вообще мужественная вещь. Многие боятся им заниматься. Действительно, путь такой тяжелый, тернистый.

Булгаковский Мастер получил в награду покой, ты согласен, что это высшая награда?

Конечно. Потому что творчество никакого покоя. Война. Как Мандельштам сказал: «Наша поэзия это война». Я сейчас песню пишу:

    «Наша поэзия это война.
    Не мечты принес, а меч.
    Глухонемая моя страна,
    Безнадежная русская речь».

Но песня будет добрая.

Чего бы ты не смог простить никому?

Я стараюсь прощать, но зла очень много во мне, много зла И мне не нравится цинизм.. К сожалению, его полно. Трусость прикрывается цинизмом. Ужасное такое качество, дарованное сатаной Все могу простить: ошибки, страхи, слабость духовную, телесную. А цинизм, понимаешь, он такой непробиваемая вещь. Умных циников особо терпеть не могу.

А они всплывают наверх и начинают возглавлять.

Да. Именно так.

Вопрос из обязательной программы: главное впечатление от послереволюционного Киева?

Весна. (Смеется).

В душах или на улицах?

Везде. И ожидание. Если на Майдане было глаза светлые, гимназистки, ну просто февраль 1917 года, такой кайф, я просто напитался этим, то сейчас настороженное такое ожидание. Какого цвет будет листва, которая распустится на ваших каштанах? По-прежнему ли зеленая? И это ощущение оно есть.

Как называется альбом, который ты в Киеве сводишь?

Пока «Пропавший без вести». Очень многие люди ходят-бродят по жизни, но они совершенно не в этом времени. И как бы живут, но пропавшие.

Окуджава говорил, что писать можно только о том, что очень хорошо знаешь. А кого знаешь лучше, чем самого себя Значит, настоящее творчество это исповедь? Или в него как-то впитываются общественные вещи?

Это и личное, и естественно! окружающее. Потому что я гражданин своей страны. Люблю Россию, и все, что там творится, меня волнует. Считаю, это любовь и есть.

А «Пропавший без вести» это не о себе?

Где-то я себя тоже таким ощущаю. Понимаешь, пропавшие без вести это реальность, и я не знаю, или на секунду отстаю от этой реальности, или на секунду впереди.

Что сначала появляется название или тема?

Название в последнюю очередь.

Как внутренний импульс или продукт рационального размышления?

  Нет, это ощущение. Я, думаю, название утвердится, когда мы сделаем мастеринг, ночью или с утра послушаем, а потом проявится. Вот «Мир номер ноль»: я писал программу год, а за месяц до гастролей мне приснилось название. «Единочество» примерно то же самое. Оно всплывает откуда-то из подсознания.

Так нынче «Поэт в России больше, чем поэт», или уже меньше?

Нынче в России очередная попытка из человека, который больше, чем поэт, сделать менеджера. То из него делали кухарку, то работягу. А сейчас менеджера. Но я с этим не согласен. Как Цветаева сказала о смерти Маяковского: «В человеке проснулся поэт и убил человека». Лучше и точнее не сформулируешь.

Не боишься такого?

Ну, судьба. Знаешь, бояться не бояться, без разницы. Можно и бояться, не самое плохое чувство. Но с другой стороны, можно и убить Поэта.

Без Веры того Шевчука, которого мы знаем, не было бы?

Сейчас нет. Я бы сломался. Точно. Я ж крестился не так давно, после смерти моей супруги. Понял, что без Веры жить просто смысла не было бы. Вот так.

Беседовал Александр Кочетков