В 1915-м Киев жил в режиме военного времени. На западе гремели битвы Первой мировой войны, и городу была отведена роль важного тылового центра. Власть призвала киевлян максимально помогать действующей армии, семьям солдат и беженцам.
Военный агитационный плакат
В городе действовало множество волонтерских организаций, которые с энтузиазмом взялись за это дело. Регулярно практиковались кружечные сборы, когда активисты с запечатанными кружками для пожертвований обходили городские квартиры или обращались к прохожим на улице.
Например, в конце мая в рамках сбора «Киев – разоренным окраинам» Татьяновский комитет – волонтерская организация под патронатом дочери царя великой княжны Татьяны Николаевны – выпустил 1360 кружек для сбора пожертвований. Волонтеры разошлись по ресторанам, кофейням, театрам, собрав, таким образом, до 50 тыс. рублей.
«Щедрой рукой полились пожертвования, зачастую более чем посильные, в сотни кружек сборщиков, охвативших сетью весь Киев с его окраинами», - торжествовала пресса.
Сборщики пожертвований
В порыве энтузиазма киевляне сдавали не только деньги, но и теплые вещи, а женщины шили солдатам белье на дому. Группа учительниц во время Вербной недели устроила базар рукодельных вещей, доход от которого ушел на изготовление протезов раненым военнослужащим. Владельцы кинотеатров отдали свой двухдневный сбор в пользу вооруженных сил и ежедневно отчисляли небольшую сумму с каждого проданного билета. Подобным целям служили и так называемые народные гулянья.
10-11 мая киевляне гуляли на Сырце по территории ипподрома. Общественные организации устроили там множество сцен и павильонов, в каждом из которых шло свое представление. Бурлило ярмарочное цирковое веселье, проходили спортивные состязания, велась бойкая торговля пряниками, медом, конфетами. Отдельно выставляли трофейную технику. Благодаря этим мероприятиям удалось собрать до 10 тыс. рублей в пользу армии.
Народные гуляния на Сырце
Оригинальную акцию устроили артисты киевских театров и цирка 4 декабря. Нарядившись в сценические костюмы, они заполнили Крещатик с прилегающими улицами и собирали взносы.
«Всюду среди толпы мелькали бояре, боярышни, запорожцы, польские паны в конфедератках, забавные клоуны, наездники и т.п. Из цирка собирал сам любимец киевской детворы – добродушный слон Жоли… С ним рядом важно шествовал верблюд Чижик», – смаковала подробности газета «Киевлянин».
Городская власть по-своему проявила патриотизм, обложив киевлян дополнительными налогами. Так, домовладельцы платили 5% от суммы платежек за электроэнергию на военные нужды, а пассажиры трамвая к пятикопеечному билету доплачивали по 1 копейке.
Бегущие от войны
В 1915 году Киев пережил настоящее нашествие беженцев с территорий Галиции, Волыни и польских губерний, где полыхала война. Городские власти явно не были к этому готовы. Сначала они размещали прибывших в поездах и на гужевом транспорте людей в Контрактовом доме на Подоле, потом приспособили для этих целей полицейские участки и помещение Софийского духовного училища. К сожалению, мест все равно не хватало – женщины, старики и дети спали покатом в жутких антисанитарных условиях.
Контрактовый дом на Подоле
Киевляне с любопытством и сочувствием относились к пришельцам.
«У Контрактового дома все время стоят толпы народа, оживленно беседующие с галичанами, говорящими на малороссийском наречии, и оделяющими их папиросами, мелкими монетами, бубликами и т.п.», – писала пресса.
Весной австро-германские войска перешли в наступление на фронте, что спровоцировало новую волну беженцев в Киев. В мае ежедневно в город прибывало до 14 тыс. человек. Городские и военные власти старались как можно быстрее отправить их в соседние губернии, а пока устраивали изоляционные пункты на окраинах города. В основном это были железнодорожные станции, где из-за задержек транспорта скапливались толпы измученных беглецов.
«Некоторые из поездов с беженцами подаются на пути, прилегающие вплотную к канаве, наполненной зловонной жидкостью. На этих путях беженцам приходиться простаивать по несколько часов, причем детвора резвиться у упомянутой канавы, а женщины моют белье в наполняющей ее зловонной жидкости», – описывали журналисты унылый быт людей, бегущих от войны.
Выдача пищи беженцам
Татьянинский комитет усилиями волонтеров ежедневно раздавал до 5 тыс. горячих обедов, открывал школы для детей беженцев, пристраивал некоторых из них на работу. Однако этого было недостаточно, чтобы устранить гуманитарную катастрофу.
Обстановку в прифронтовом городе дополняли сотни немецких и австро-венгерских военнопленных. Если к первым у киевлян было однозначно негативное отношение, то вторых часто жалели – в их среде было много славян. В Дарнице оборудовали изоляционно-пропускной пункт для пленных. Дармовую рабочую силу не раз привлекали к очистке трамвайных путей от снега, рубке леса и даже к выпечке хлеба в коммунальной пекарне.
Военнопленные
Киевские настроения
Горожане жадно ловили любую новость с фронта. Настроения менялись в зависимости от характера вестей. Когда 9 марта в Киеве стало известно о захвате российскими войсками австро-венгерской крепости Перемышль, на улицах воцарилось всеобщее ликование. На Крещатике прошли Патриотическая манифестация и мини-парад, начались стихийные народные гуляния. 11 мая жители искренне радовались вступлению в войну Италии на стороне Российской империи и ее союзников. Перед началом спектакля в оперном городском театре публика исполняла итальянский гимн под крики «ура!».
Совсем другая атмосфера царила в августе, когда враг успешно наступал. Поползли слухи, что немцы уже скоро будут под Киевом. Паника охватила все слои населения. Люди старались быстрее упаковать самые ценные пожитки и сбежать из города. Вокзалы и пароходные пристани фактически оказались в осаде у горожан.
«На киевских пристанях пароходных обществ творится что-то невообразимое. Не только сами пристани, но и площадь перед ними завалена грудами багажа, которому приходиться не только часами, но даже днями ждать очереди погрузки», – писали местные газеты.
Киевская пристань
Городская управа, вместо того чтобы успокоить граждан, сама оперативно арендовала помещения в Сумах на случай эвакуации чиновников. По приказу министра просвещения в Саратов вывезли преподавателей и студентов Киевского университета св. Владимира, несколько гимназий и начальных школ эвакуировали вглубь империи. Лишь к концу года, когда стало понятно, что к городу враг не дойдет, учреждения стали постепенно возвращаться.
Вспышка паники особенно больно ударила по киевским домовладельцам. Арендный сезон был сорван и множество квартир остались пустыми, что вгоняло собственников недвижимости в большие долги.
Война вызвала волну ненависти горожан и властей ко всему немецкому. Поданным Германии и Австро-Венгрии было приказано в кратчайшие сроки покинуть Киев, а их имущество, как правило, отбиралось. Австриец Яков Целлермайер потерял свой знаменитый «Паласт Отель» на Бибиковском бульваре (сегодня – гостиница «Премьер Палас»), а у немца Карла Генриха Шульца отобрали пивной завод на Демеевке. Его самого как вражеского агента сослали в Енисейскую губернию.
"Паласт Отель"
Главным событием года стало секвестрование (арест) имущества Киевского электрического общества – монополиста на рынке электроосвещения города.
«Жестокости германцев дают городу право смотреть на владельцев осветительного предприятия – немцев – как на врагов и тем или иным способом изъять из их распоряжения доходное дело», – прямо заявил городской голова Ипполит Дьяков.
Начальник комиссии по секвестру инженер Коробков явился в главный офис компании на углу улиц Пушкинской и Прорезной 13 февраля. Он отобрал все чековые книжки предприятия и начал опись имущества. Так крупнейший энергетический монополист перешел в коммунальную собственность.
Германофобия не ограничивалась бизнесом. Киевским улицам Немецкой, Новонемецкой и Саксонской дали подобающие названия, а заведующий канцелярией окружного интендантского управления Фишман в порыве патриотизма сменил свою фамилию на благонадежную Барсов.
Дороговизна и дефицит
Война взвинтила цены на продукты первой необходимости: муку, хлеб, дрова, сало, крупы, сахар. Городская власть не придумала ничего лучше, чем регулировать их в ручном режиме. Купцов, которые пытались торговать по рыночным ценам, штрафовали на 3 тыс. рублей или подвергали трехмесячному аресту.
«На бумаге значатся одни цены, а в лавках останутся другие, прежние. Так, например, свиное мясо оценено управой в 18 копеек, а в лавках мясных за него берут 24 копейки», – такие жалобы киевлян доказывали, что драконовские меры не всегда были успешны. Часто они приводили к обратному эффекту. Из-за низких цен на муку ее вывозили из Киева в те регионы, где можно было продать дороже. Если в октябре 2014 г. запас муки на мельнице Бродского составлял 450 тыс. пудов, то ровно год спустя всего 40 тыс. пудов.
Вид на мельницу Бродского
Регулирование цен породило дефицит. Перед Пасхой в Киеве нельзя было достать яйца. Выстроились громадные очереди, а спекулянты вместо официальных 30 копеек за десяток требовали целых 60. В сентябре в лавках и на базарах пропал хлеб. Городской управе в авральном режиме пришлось оборудовать собственную пекарню и пункты продажи, где отпускали хлеб по социальным ценам – дешевле на 1 коп. за фунт, чем у частников.
Самым опасным оказался дефицит энергоресурсов – дров, угля и керосина. Целый год заместитель городского головы Федор Бурчак и его подручные имитировали бурную деятельность, но так и не смогли закупить достаточное количество дров, чтобы распродать их населению по умеренной цене. Когда же дрова подвозили, оказывалось, что город не способен нормально распределить их со складов. Стояние в очереди за топливом даже превратилось в своеобразный бизнес.
«Наблюдаются случаи, когда с 10 часов вечера в очередь становятся какие-то лица, которые затем торгуют очередями, взимая за это от 1,5 до 4 рублей и более», – сообщала газета «Киевлянин».
Получить дрова со склада на Драгомировской улице можно было лишь по протекции или личной дружбе с его заведующим. От момента внесения денег в кассу склада до доставки товара на дом иногда проходило 5-6 недель. По состоянию на 20 декабря в городской управе скопилось 7 тыс. оплаченных ордеров на получение дров, по которым потребители так их и не получили.
Выгрузка дров
В середине ноября выстроились новые огромные очереди, теперь за керосином. Старики, женщины, дети простаивали в них на холоде и без пищи по 12 часов. По словам предпринимателей, причиной кризиса стали проблемы с доставкой топлива.
Из-за перебоев с подвозом угля Киевской электростанции пришлось частично перейти на нефтяное обеспечение, но к концу года исчез и этот энергоресурс. В результате количество трамваев на улицах города резко сократилось. Если до войны циркулировало 197 вагонов, то в конце 1915 года лишь 90.
Киевский трамвай на углу Владимирской и Фундуклеевской
Ко всем бедам добавилось отсутствие воды во многих домах, даже в центре Киева.
«Воды! Воды! Слышаться со всех сторон вопли жителей Прорезной улицы, кадетского корпуса, Коммерческого проулка и других улиц. И неудивительно: умыться нечем, выпить нечего, а о воздухе, носящемся в такую жару по коридорам из уборных, и говорить нечего», – возмущались в разгар лета киевляне.
Раздача живительной влаги из баков, кубы с кипятком и призывы городской управы экономить воду лишь частично исправили ситуацию.
Отдых во время войны
Несмотря на войну, дефицит и коммунальные неурядицы в Киеве бурлила светская жизнь.
В начале года будни горожан скрасил однодневный визит в Киев самого царя. Николай ІІ в открытом авто вдоль выстроенных шпалер войск проследовал в Софийский собор, посетил Покровский женский монастырь, несколько лазаретов, военное училище и Киево-Печерскую лавру.
Император Николай ІІ в своем автомобиле
Бесперебойно работали театры и кафешантаны, певцы и актеры выступали на киевских сценах и эстрадных подмостках. Знаменитые пианисты Александр Скрябин и Сергей Рахманинов радовали киевлян своим творчеством.
Киевский городской театр
В начале марта в Киев с гастролями приехал сам Федор Шаляпин. Правда, его визиту предшествовал громкий скандал. Маститый артист затребовал немалый гонорар за каждый спектакль – 6,5 тыс. рублей. Это возмутило киевскую публику.
«Если господин Шаляпин не согласен петь по божеским ценам – обойдемся без него!», – гневались городские ценители прекрасного.
Киевская пресса инициировала своеобразный флешмоб – деньги, предназначенные на покупку билета, предлагали отдать в пользу армии. Несмотря на бурю негодования, Шаляпин успешно выступил на сцене театра «Соловцов» в операх «Дон Кихот», «Борис Годунов» и «Фауст».
Федор Шаляпин в образе Дон Кихота
Следом за Шаляпиным пожаловала прима-балерина императорских театров Матильда Кшесинская. «Г-жа Кшесинская и г. Владимиров привели в восторг не только истых балетоманов, но и вообще всех», – отмечали киевские критики. Весь доход от представления – 4 тыс. рублей – балерина пожертвовала на нужды военнослужащих.
Кроме артистов высоких жанров в город наведывались и цирковые труппы. В мае для киевлян выступал известный дрессировщик Анатолий Дуров. Его четвероногие подопечные блестяще сыграли в спектакле на злобу дня, где зверюшки карикатурно изображали немецких, австрийских и турецких солдат.
Привычный отдых киевлян за рюмочкой горячительных напитков был уже недоступен – в стране действовал «сухой закон». При этом строгий запрет на алкоголь сформировал настоящий теневой бизнес. Некоторые городские квартиры превратились в точки приготовления «самопальных» спиртных напитков. Обычно их называли «ханжой», и представляли они смесь денатурата с водой. Полиция и акцизный надзор регулярно выявляли притоны самогоноварения, применяя к их владельцам жесткие санкции.
Подпольная продажа «ханжи» (карикатура)
Так в июне на Вознесенском спуске и Верхнем Валу за торговлю чистым спиртом и денатуратом задержали ряд торговцев, которым дали по 3 месяца заключения, а потом выслали в Енисейскую губернию.
Многие рестораны и буфеты, не желая терять доходы, также подторговывали спиртным. В июле во время проверки кафешантана «Буфф» в одном из кабинетов были обнаружены две пьяные дамы, в графинчике которых плескалось шампанское. В результате «Буфф» был закрыт, а члены правления фирмы-владельца получили по 3 месяца ареста.
Еще один источник нелегальной торговли спиртным – врачебные рецепты на спирт, вино и коньяк. В Киеве полиция разоблачила группу медиков, которые зарабатывали на этом солидные деньги. Врач Винницкий за неполный год выписал 1,5 тыс. рецептов на алкоголь, врач Гольдман – больше тысячи, врач Вайсбанд – 800 рецептов. Каждый из них заплатил 300-500 рублей штрафа.
Таким образом, 1915-й год был трудным для нашего города, но киевляне не утратили оптимизма, способности к сопереживанию и взаимопомощи. Они надеялись на лучшее будущее, хотя далеко не всем их надеждам суждено было сбыться.
