Широта-то крымская, да долгота колымская

О природе – как-то в следующий раз. Сегодня – о «совке», который за 9000 верст от Украины сохранился в девственной чистоте и идиотизме.

Край богатейший: морскими обитателями, географическим расположением, наконец, природными красотами. Казалось бы: он просто обречен на процветание. Увы, кроме хищнического «выгребания» из земных и морских недр того добра, окончание которого все ближе, здесь почти нет производств по глубокой переработке добытого «сырья». А природу, которую не так-то легко загубить (но на островах к этому все идет), почему-то не желают никому показывать, предпочитая зарабатывать деньги не на туризме, а на браконьерском вылове «под чистую» морских богатств, и большей частью их контрабандной переправке за бугор – в Японию и Китай. Шальные деньги, заработанные на рыбе, икре, морском еже, гребешке, трепанге и пр. вкладываются не в развитие богатейшего края, а оседают в зарубежных банках.

Результат: жить на островах плохо, даже как-то не по-человечески, по-совковому. Сегодня многие выкладывают по несколько тысяч зеленых денег, дабы съездить в Северную Корею, понастальгировать по СССР под присмотром местной «гэбухи». Мы же настоятельно рекомендуем не выбрасывать деньги на ветер: следует непременно ехать в Приморье. Здесь советский дух 30-40-летней давности законсервирован, кажется, навсегда.

Мы со своими заморскими рюкзаками, в горных ботинках-вибрамах выбиваемся из общей картины: в Приморье, как лет десять назад на материке, в моде яркие футболки с вышивкой ”Chanel №5”, “Paris” и пр. (припоминаете?), штаны-самопал «а ля Адидас», пляжные то ли трусы то ли шорты и маечки с пальмами (впрочем, многие, особенно таксисты, почему-то маечки игнорируют, оставаясь в одних пляжных трусах). При первой возможности заговорить, местные жители интересуются – откуда мы прибыли, а узнав, становятся несказанно удивленными. Один из таких удивленных – преклонных лет вахтер – решил продолжить знакомство вопросом: «Ну что, далеко хохлы от нас отстали-то?»

Я не стал призывать пенсионера оглядеться вокруг и просто задумываться: а отчего собственно отставать-то? Пришлось с соблюдением политкорректности провести краткую лекцию о нашем житье-бытье и сопоставить украинские реалии с приморскими. Пенсионер поначалу пытался приводить свои контраргументы, почерпнутые из российских телеагиток, но быстро сдался. Возражать, собственно, было нечего. При этом мне не приходилось что-то преукрашать. Просто даже при кратком знакомстве жизнь российской глубинки в сравнении с украинской заставляет ценить то, что мы имеем и при всякой возможности критикуем.

Мне представляется весьма уместным и эффективным послать как можно больше критически настроенных украинцев куда-нибудь в сахалинские края или хотя бы за Урал – с целью повышения патриотизма и разжигания любви к родине.

Статистика утверждает, что в России сумма валового национального продукта на душу населения в 2-3 раза выше, нежели в Украине. Уж не знаю, куда россияне прячут все эти богатства, но на бытовом уровне нам не удалось прочувствовать этого двухкратного преимущества. Более того: транспорт на Сахалине-Курилах заметно дороже (около 2 гривен на наши деньги – цена билета в городском автобусе); коммунальные услуги дороже многократно; хлеб – около доллара буханка, рыба и рыбные консервы – по той же цене, что в киевских супермаркетах. Но что бросается в глаза больше всего – это чрезвычайно низкое качество жизни (еще раз вспомним СССР образца эдак 70-х годов). Дороги в Южно-Сахалинске и прочих городах разбитые, на главном острове Курильской гряды – Кунашире дорога пролегает лишь до середины острова, да и та не асфальтированная. Транспорт ходит кое-как и когда заблагорассудится.

До глубины души меня ранили наши попытки добраться из Южно-Сахалинска до Охотска, расположенного в 35 километрах. Вместительная пыльная площадь перед автостанцией буквально забита транспортом: автобусы, легковушки таксистов, «бусики». Никаких платформ и  табличек с расписанием. Автовокзал в городе, население которого свыше 150.000 человек, представляет «собачью» будку, где за крохотным окошком спряталась единственная кассирша. На вопрос о времени и месте отправления автобуса на Охотск та пожимает плечами и рекомендует обзвонить АТП или купить какую-то газету с расписанием.  

Нужной газеты в киоске не обнаруживается. Тогда мы начинаем беглый опрос граждан, находящихся на площади. После нескольких попыток нам указывают угол, откуда якобы автобус отправляется. Но там никто из пассажиров не знает когда же именно. Тогда мы обращаемся за информационной помощью к местным сторожилам – частным извозчикам. Они также ничего толком не знают, но указывают на какой-то листок на столбе – будто бы там должно быть расписание. Листок отпечатан на принтере и приклеен скочем к деревянному столбу. Что-то прочесть крайне сложно – к нему буквально вплотную «пришвартовался» какой-то автобус. После длительного изучения выясняем, что это расписание другого маршрута. В итоге мы на первом попавшемся автобусе отправляемся на выезд из города, где начинаем ловить попутку на Охотск. Через 10 минут мы «стопим» тот самый «охотский» автобус. Впринципе, на остановках есть табличка с изображенным автобусом. Но на этом информация заканчивается: ни маршрутов ни времени следования нигде нет.

С более экзотическими видами транспорта – водным и воздушным – совсем беда. Добирание с Сахалина до Курил – почти подвиг. Билетов на самолет хронически нет, их можно купить по двойной цене, но нужно еще узнать, кому «дать». Что интересно: вопреки отсутствию в кассе билетов мы летели с Сахалина на Кунашир в полупустом салоне. Есть также два теплохода, которые отправляются из порта Корсаков, но они либо в ремонте (могут оба одновременно), либо переполнены, либо меняют маршрут уже после отбытия из порта.

Как-то в одиннадцатом часу утра нам приспичило попить кофейку – настоящего, молотого. Увы, в это время большинство ресторанных заведений оказались закрыты, а в забегаловках кофе отродясь не водилось. На глаза нам попался помпезный отель «Интурист». Мы радостно направились туда. Девочка за стойкой регистрации указала на вход в ресторан. Войдя, мы увидели трех скучающих официанток. Одна из них сидела на стуле, широко расставив ноги и о чем-то трещала с коллегами. Наше появление не возымело никакого эффекта: они не сдвинулись с места, а «выступающая» даже не приняла более пристойной позы.

Я проявил нахальство и громко объявил о желании попить кофе. Нам был предложен растворимый. Я настаивал на молотом. Нас пригласили к 12 часам – времени «запуска» кофемолки. Я не знаю, как выживают в сахалинском «Интуристе» любители молотого кофе – может варят его в номерах в собственных кипятильниках, но я бы не рискнул выкладывать не одну сотню долларов за номер в отеле, где кофе дают по расписанию.

Впрочем, позже мы обнаружили в городе несколько мест, где можно попить вполне пристойный кофе. Но места эти скрыты от глаза непосвященного. Вдруг окажетесь в тех краях, запомните самое доступное место: вестибюль кинотеатра «Октябрь». Кофе подают в бумажном стаканчике и стоит он 4 доллара, но сварен отлично.

Из этой поездки я привез домой огромного камчатского краба, который оказался условно съедобным, зато очень красивым. А еще – двухтомник одесского журналиста Дорошевича, который в 1887 году предпринял отчаянную поездку на Сахалин (через 7 лет после поездки Чехова) дабы изучить и описать жизнь сахалинских каторжан. Это героическое предприятие Дорошевич осуществил с огромным успехом, его книга о Сахалине и каторжанах стала бесцеллером и читается с огромным интересом даже сегодня.

Дело в том, что начало освоения Сахалина непосредственно связано с каторжанами, которые преимущественно селились на острове после окончания срока наказания.

Описывая порядки, царившие на острове в то время, Дорошевич писал об «осахалинивании» тех, кто попадал на остров не только по приговору суда, но и по вольному найму. Много воды утекло с тех пор, но многое из того, с чем пришлось столкнуться в течение трех недель нашего приморского пребывания, не могу объяснить иначе как дальнейшим «осахалиниванием».

После общения с местным населением вкрадывается подозрение, что русский язык для них не родной. Часто обращаясь к прохожему с элементарным вопросом: где находится такая-то улица, как добраться к такому-то заведению, в ответ слышишь невнятное мычание, на лице собеседника просто физическое страдание от подбора слов. Большей частью, нам просто тыкали пальцем в сторону: вон туда, мол, идите. А уж если дело доходило до указания направления, то как правило, «лево» означало «право».

Сахалин и Кунашир развеяли миф о том, что якобы чем дальше на восток, тек добрее и открытее люди. Имея немалый опыт путешествия с рюкзаком по разным местностям и общения с аборигенами, могу кратко описать сахалинцев и курильцев как народ профессионально хамоватый, равнодушный, диковатый, "утомленный жизнью". Так, на Кунашире, когда мы пытались «стопить» машину в 35-градусную жару, на пустынной трассе, где впринципе не ходят рейсовые автобусы, в течение более часа не остановился ни один проезжавший водитель. Нас подобрал лишь парень на грузовичке, с которым мы успели познакомиться несколькими часами ранее.

Когда в Южно-Курильске мы обратились с вопросом к одной даме с печатью регулярного употребления алкоголя на лице, есть ли на острове ресторанчик, она, вальяжно смерив нас с головы до пят, ответила, что ресторанчик-то есть, да нас в таком виде не пустят…

Официанты, продавцы, секретарши, билетеры и водители в Приморье томные, неулыбчивые, изыскано хамоватые. Окажись любой из них в Украине, по крайней мере, в городских условиях - немедленно лишился бы работы. Но у них на родине подобная «работа с клиентами» - в порядке вещей. Когда начинаешь интересоваться в доверительной беседе причинами таких нравов, слышишь что-то вроде: «А ну нас вообще на человека всем наплевать». А у меня при этом всплывают жуткие картины сахалинской жизни, описанные журналистом Дорошевичем. И чем больше сравниваешь, тем четче понимаешь: а ведь особой-то разницы нет, ведь жуткая каторга была здесь какие-то сто лет назад.

Вцелом островитяне производят впечатление отрешенно-безразличных особей. Кажется, их ничто в этой жизни не интересует. Мало кто из них знаком с многочисленными красотами родного острова. Порой они узнавали много нового от нас…

В один из дней мы решили отправиться на остров Тунайча в 30 км от Южно-Сахалинска. Увы, ни кондуктор ни водитель не знали где нам следует выйти. Замечу: всюду Тунайча упоминается как «жемчужина Сахалина». Более того, как выяснилось позже, трасса пролегает в 10 метрах от этого озера. Даже когда я четко и громко обратился с тем же вопросом ко всем пассажирам автобуса, ответом мне была гробовая тишина… В итоге мы вышли наобум и потом около 3 км возвращались к озеру. Попутно замечу, что кроме размеров, мы не нашли никаких достоинств у этого водоема.

Один раз у нас появился повод порадоваться за сахалинцев и оценить заботу властей о простых островитянах. Есть в Южно-Сахалинке большой центральный парк, а в нем нами была замечена роскошная трехкилометровая трасса для бега и катания на роликах. Вот это да! В Киеве, где население в 20 раз больше нет ничего такого даже близко. Мы на радостях поспешили к расположенной неподалеку турбазе, дабы взять на прокат ролики. Оказалось, такой услуги нет – надо приходить со своими. И вообще, как поведал нам служитель турбазы, эта трасса появилась благодаря экс-губернатору Приморья, два года назад разбившемуся на вертолете. Говорят, он был большим любителем подобного катания и трасса вместе с роскошной турбазой строилась «под него»…

Такое безразличное отношение к себе и к другим, возможно объясняется тем, что на Сахалине и Курилах преимущественно – заезжий люд. А самый длительный срок пребывания на острове у ныне живущих – 60 лет: только в 1947 году, после того, как Сахалин и часть Курильской гряды перешли СССР, сюда потянулись переселенцы.

Но мы не станем стричь всех под одну гребенку. За три недели нам удалось встретиться и познакомиться в тамошних краях с многими хорошими, интересными и отзывчивыми людьми. И такие встречи становились вдвойне дорогими для нас. Впрочем, о хороших людях и сказочной природе – в следующий раз. 

Читайте: Сахалин и Курилы, записки бродяги