Достучаться до небес. Часть 3

  Мерзко жужжащая бензопила вгрызается прямо в мозг. Резко дергаю головой, открываю глаза и в недоумении смотрю прямо в глаза диктора BBC. Где я? Что я здесь делаю? Зачем же бензопилой вот так сразу?

 

Понемногу начинаю отдупляться. Бензопила – это непрерывная трель телефона. Он стоит на прикроватной тумбочке и явно что-то важное хочет сообщить. А диктор в невыключенном с вечера телевизоре всего лишь спешит рассказать о курсах валют. Ага, значит я-таки в «Моршинском» и мне это все не приснилось.

 

Проснувшийся Ялтинский уже разговаривает с кем-то по телефону. Оказывается Йогурт, человек самый ответственный и обязательный из всей нашей компании, обзванивает номера и призывает всех поторопиться. Медленным грустным и несчастным зомби плетусь в ванную (Ура! Есть горячая вода!) Бреюсь, начинаю складывать рюкзаки. Большой комплектую на трек, все ненужное сбрасываю в штурмовой, чтобы оставить в гостинице. Рядом сомнамбулой двигается Игорь.

 

Упакованные вещи сносим вниз, в холл. Там, несмотря на ранний час уже вовсю кипит жизнь. Несколько групп отправляются в самых разных направлениях. Суровые люди всех цветов кожи, одетые в трековые шмотки с героическим видом перетаскивают вещи, пьют кофе, курят, развалившись на диванах, или кучкуются у стойки рецепции. По всем углам громоздятся пирамиды из рюкзаков, каких-то ящиков и огромных бэгов для вещей. Кстати – очень полезная штука. Что-то вроде большого мешка литров на 120, с лямками для портеров. В Тамеле на каждом углу продаются. Очень удобный дивайс и на треке и для упаковки рюкзаков перед сдачей в багаж в аэропортах.

 

Наши понемногу тоже спускаются вниз, все как один заспанные и слегка помятые. Завтрак еще не готов. На шведском столе только фрукты, на которые мы дружно и набрасываемся. Апельсины, мандарины, арбузы, какая-то экзотика. Вкуснотища. Постепенно ресторан отеля оживает, приносят яичницу, картошку, сосиски, варенные овощи, на примусе непрерывно подогревают чай и кофе. Блинчики с медом я уже запихнул в себя с трудом.

 

Приехал давешний бусик. На часах полседьмого, через полчаса у нас вылет – надо спешить. Закидываем ненужное в камеру хранения, нужное – в бус, запрыгиваем сами и вот уже выезжаем из ворот отеля.

 

На улице едва светает, Тамель сонно ворочается. Зато за пределами «туристического гетто» жизнь уже бьет ключом. Особо поразила тренировка каратистов на стадионе Колледжа Наук. Полсотни фигур в белоснежных кимоно, построившись в несколько рядов, безжалостно рубят воздух руками и ногами, в точности повторяя движения сенсея. Красиво. Начинаю любить этот город.

 

Местный аэропорт расположен через забор от международного и представляет собой огромный пакгауз, обнесенный колючей проволокой. Выгружаемся из буса и идем вовнутрь, где нас встречает невообразимая суматоха. Гуталин с невозмутимым видом раздает нам билеты (авиакомпания Yeti AirLines), строго предупреждает, чтобы зажигалки из карманов перекинули в багаж – иначе отберут. Заплатив аэропортовский сбор в кассу (170 рупий), без особых формальностей проходим в зал ожидания, наши рюкзаки на тележке увозят в сторону летного поля.

 

Зал отлета местного аэровокзала чем-то напоминает помещение провинциальной советской автостанции из романов Василия Аксенова. Крашеные стены, грязные окна, несколько рядов поломанных пластиковых кресел и полторы сотни людей всех национальностей, расположившихся на креслах, на полу, а чаще просто стоящих и с нетерпением смотрящих на выход к самолетам. Выход здесь один. Никаких табло нет, просто, когда прилетает нужный борт, специально обученный служащий бестолково мечется по залу, истошно вопит и этим пытается привлечь внимание пассажиров.

 

Наш вылет задерживается. Йогурт находит в углу сайбер-кафе и уходит в виртуал (180 рупий/полчаса). Девчонки и Юра, сидя в креслах, слушают фото-байки в исполнении Гуталина, Ялтинский где-то бродит. Я пытаюсь зубрить фарси, но как-то не зубрится. Тогда иду в сайбер проверить почту. Ukr.net глючит, Google, а, следовательно, и gmail бегает веселее.

 

 

Наконец прибегает пожилой индус и с криками «Лукла!» начинает выгонять откликнувшихся на поле. Снаружи стоят с полдюжины ПАЗиков, в один из которых мы садимся и весело несемся в дальний конец аэродрома. По пути минуем несколько военных транспортников, кладбище военных вертолетов и целый рой маленьких самолетиков и вертолетиков.

Оказывается, один из этих самолетиков – наш! Модель DHC-6/300 Twin Otter (так написано на билетах). Двухмоторный винтовой ветеран канадского авиапрома. Рассчитан на 18 пассажиров и 2 пилотов. Боже! Да ведь на них еще Будда летал, наверное!

 

Пока рабочие запихивают в миниатюрные багажные багаж, поднимаемся на борт по откидной лесенке. Стюардесса строго следит, чтобы одновременно на лесенку не становилось более одного пассажира – чтоб не поломать. В салоне кресла расположены в два ряда, т.е. у каждого свой иллюминатор. Двери в кабину пилотов нет и можно наблюдать, как работают настоящие непальские воздушные ассы.

 

Проход между креслами завален рюкзаками, не вошедшими в багажные отсеки. Стюардесса запирает двери, ручку от двери вынимает и кладет в карман. Ее коллега (нафига там аж две стюардессы?) разносит на подносе леденцы и ватки для ушей. Прогреваются моторы. Никто не просит выключать мобильные телефоны – судя по всему на борту никакой электроники нет.

 

Тронулись. Раскачиваясь и скрипя всеми суставами, наш «Оттер» резво бежит к взлетной полосе, пропускает на взлет Боинг авиакомпании КЛМ. Пока пузатый «голландец» натужно разгоняется, мы уже выруливаем на взлет, пилот в открытое окно выбрасывает бумажку от леденца, короткий разбег и резкий взлет. Не заметил, но, кажется, взлетели раньше Боинга. Завалив несколько захватывающих дух виражей над Катманду, быстро набираем высоту и пробиваем пелену облаков.

 

Полет до Луклы - всего 45 минут. Непал – вообще страна миниатюрная – всего 800 км в длину и 200 в ширину. 70% – это сплошные горы. До той же Луклы можно добраться только по воздуху или по горным тропам.

 

Через 20 минут полета горы вокруг становятся выше и «Оттер» начинает лавировать, облетая некоторые вершины и перелетая перевалы так низко, что кажется, еще чуть-чуть и царапнем брюхом по гребню. Затем и вовсе залетаем в ущелье. Йогурт, уже летавший по этому маршруту, сообщает, что сейчас начнется главное шоу. Оно называется «посадка в Лукле». Повторяя изгибы ущелья, мы вылетаем из-за угла, и я вижу наш дэстинэйшн. Хм – не кисло.

 

Лукла находится на своеобразной полке в огромном кулуаре, с трех сторон ее окружают горы, а с четвертой пропасть. Взлетно-посадочная полоса начинается от края обрыва и имеет длину визуально метров 200, а то и меньше. Забыл добавить: ВПП расположена не горизонтально, а под углом, с уклоном в сторону обрыва. С другой стороны полоса упирается в стену.

 

Одним словом, у пилота при посадке только одна попытка. Йогурт рассказывает, что еще в позапрошлом году на дне пропасти валялось пару самолетиков, но сейчас их не видно – либо прибрали, либо местные на стройматериалы растащили.

 

Перед самой посадкой наш «Оттер» делает небольшую «горку» и резко пикирует вниз, прямо в пропасть. В последний момент пилоты выравнивают самолет, притирают шасси к полосе чуть ли не на кромке обрыва и тут же врубают двигатели на реверс на полную мощность. Натужно упираясь, самолет замедляет бег, в конце полосы сворачивает на большую асфальтированную площадку и замирает.

 

 

Мне не очень нравится, когда пассажиры аплодируют пилотам при посадке. Но тут мне очень захотелось каким-то образом проявить свою благодарность. Впрочем, времени на сантименты не было. Стюардесса отперла двери и начала быстро выгонять нас из салона. Двигатели самолета не глушатся, снаружи уже кипит работа. Как только наш самолет сел, к нему со всех сторон набежали шерпы, которые буквально за минуту выгрузили наши вещи на большую тележку и откатили в сторону аэропорта. Когда мы только покидали салон, в багажный отсек уже загружали другой багаж, а навстречу уже мчались гурьбой пассажиры обратного рейса. Мы еще не успели толком осмотреться, а наш самолетик улетел. Вообще, в Лукле самолеты прибывают и убывают с молниеносной быстротой и с регулярностью маршрутных такси. На «аэродроме» всего четыре парковочных места и чтобы принять новый борт, необходимо побыстрее отправить прилетевший.

 

Взлет из Луклы – это отдельное шоу. Самолет выруливает в начало полосы, упирается тормозами и разгоняет двигатели на максимум. Затем резко срывается с места, несется по наклонной ВПП вниз и отрывается от нее только на кромке обрыва – такое ощущение, что он просто спрыгивает в пропасть.

 

Весь аэродром окружен изгородями из колючей проволоки, на каждом шагу солдаты в «космических» шлемах с забралами и автоматами наизготовку. Оказалось, как раз сегодня где-то вверху проходит выездной саммит местного премьера и каких-то «мировых лидеров». Из Катманду самолетами завозят какие-то ящики и мешки и вертолетами забрасывают вверх по ущелью. Поляну, наверное, накрывают. Движ стоит весьма энергичный.

 

Забираем вещи и выбираемся с аэродрома. Переобуваюсь, тапочки перевешиваю на рюкзак, натягиваю свои боты. Воздух ощутимо холодный. Перемещаемся в Airport View Restaurant, прямо над взлетной полосой. Пожилая шерпка приносит трехлитровый термос с безумно вкусным Milk Tea, настоянным на травах. Гуталин куда-то умчался, гоняем чаи, осматриваемся, балдеем. На двери среди прочих наклеек обнаруживаю наклейку днепропетровской «Тропы». Приятно. Непривычно звучат колокольчики на шеях снующих туда-сюда вьючных быков и ослов. Этот звон будет сопровождать нас две недели.

 

Наконец, Гуталин вернулся и привел с собой пятерых шерпов-портеров. С этого момента они – неотъемлемая часть нашей группы. Пока парни связывают в тюки рюкзаки и бэги, Гуталин отбирает у нас паспорта, чтобы отнести на хранение в местный офис Himalaya Expedition. Здесь паспорта нам не понадобятся – вместо них у каждого есть Регистрационная карточка с фотографией и печатями. Карточки Серега выдал накануне. Фотки прикрепили степлером. Поколебавшись минуту, отдаю вместе с паспортом и самоучитель Фарси – чувствую, он мне не понадобится в ближайшее время, а таскать лишний груз не хочется. Рюкзак у меня не такой уже и легкий, а портерам я его не отдаю. По договоренности, я услугами шерпов не пользуюсь – я сам себе шерп.

 

Наши шерпаки уходят, а мы еще некоторое время наслаждаемся чаем. Гуталин пояснил, что портеры сами дойдут до места ночлега и будут там нас ждать.

 

 

Наконец, трогаемся в путь и мы. 10:40. Трек начался. Сегодня день несложный – нужно пройти около 12 километров по хорошей тропе, без резких перепадов. Первую половину пути идем вниз, сбрасываем 200 метров, потом эти же 200 метров набираем.

 

Проходим через Луклу. Село – селом. На обратном пути она нам будет казаться городом. На узких улочках неизменные лавки, торгуют всяким барахлом. Юра прикупил себе банданку, вместо шейного платка. Я подумал было тоже, но уж больно маленький размер – на мою голову может не налезть. Увы, но моя оранжевая бандана, служившая верой и правдой больше 20 лет, начинает буквально расползаться.

 

Выходим из Луклы. Тропа здесь очень широкая – местами три человека в ряд могут пройти. Воздух напоен неизвестными ароматами. На склонах буйствуют хвойные, рододендроны и даже магнолии. Какие-то цветочки цветут, птички пересвистываются. Гуталин говорит, что в мае здесь все цветет, полыхает алыми цветами.

 

На тропе довольно оживленно. Снуют туда-сюда портеры, звенят колокольчиками караваны быков. «Чо! Чо!» - истошно горланят погонщики и дубасят почем зря несчастных животных по истощавшим бокам. Треккеров относительно немного, но есть. Серега поясняет, что не сезон и летом тут чуть не демонстрации ходят по тропам. А как по мне, лучшее время именно сейчас. Кстати, становится жарковато. Вешаю флиску на рюкзак, иду в футболке и в шортах.

 

Проходим Ломдзо, Талшароа, Шеплунг. Домики скромненькие, но аккуратненькие. Копошится много ребятни. Игорь начинает фотоохоту на карапузов и даже ведет счет. Детишки, очевидно разбалованные туристами, требуют «бон-бон».

 

Описывать первый день трека можно бесконечно. Еще не приевшиеся картинки, одна другой красивее, заполоняют воображение. Мостики, горные ручьи, за каждым поворотом пейзажи такие, что дух захватывает – один краше другого. По дороге множество ступ и мани-стоунов. Их нужно обходить по часовой стрелке. На мани-стоунах выбиты мантры, в большинстве своем та самая «Ом мани падме хум». Отсюда и название «мани-стоун». Назначение камней до гениальности простое – это статическая мантра, то бишь молитва. Проходя мимо такого камня, путник как бы произносит написанные на нем мантры. Т.е. произносить их не нужно, просто пройти мимо, можно обойти вокруг. Это как хлопок одной ладонью – все очень просто.

 

 

Попадается множество барабанов самых разных размеров. Барабаны нужно крутить, тоже по часовой стрелке. На барабанах написаны мантры. Крутнул барабан – и пошли мантры. Чем больше оборотов, тем больше ты «намолил».

 

В небольшой деревушке Тадо Кошигаон открывается великолепный вид на заснеженный пик Кусум Канггуру (6370). Это первая настоящая гора в нашем поле зрения. Здесь же, в Тадо, читаю на щите предупреждение, чтобы туристы не кормили бродящих собак и не позволяли им следовать за собой. Псы представляют опасность. Позже в этот же день довелось встретиться с одной, как мы их стали называть, «опасной собакой».

 

Идти становится заметно тяжелее. Мы миновали нижнюю точку сегодняшнего маршрута и начинаем набор высоты. Наша группа растянулась на несколько сот метров, все непрерывно останавливаются, чтобы сделать фотографии или попить водички. Кстати, воду можно набирать в кранах, установленных возле ступ. Это чистая родниковая вода, стекающая с гор.

 

В Нурдинг прихожу первым, возле шикарного комплекса ступ и мани-стоунов залажу на огромный черный валун, стоящий у тропы. С собой беру наверх водичку и сигареты, устраиваюсь поудобнее в позе лотоса и начинаю втыкать на проходящих мимо портеров и туристов, а также на бесконечные караваны успевших уже поднадоесть быков.

 

Из проходящей мимо стайки японцев (или корейцев) отделяется самый смелый и спрашивает у меня снизу: «Будда?». Прячу сигарету и утвердительно киваю головой. Тут же все дружно начинают фотографировать. Проходящий мимо треккер улыбается: «О! Отец Федор!». Чуть не свалился с камня от смеха.

 

 

Переходим реку Коши Нади по длинному подвесному мосту и попадаем в симпатичное село Пакдинг. Здесь у нас остановка на обед. Можно снять ботинки, носки и погреть пятки на солнце. Заказываем поесть и big pot чая (термос на три литра). Я заказал чесночный суп (200 рупий) – не понравилось. Что-то вроде «Горячей кружки». Девчонки ели Рара Нудлз. Аналог нашей «Мивины», только кипяток не сливают, а подают в виде супа.

 

В Пакдинге на меня напала «опасная собака». Толстенький щенок, почему-то наполовину выкрашенный красной краской, возился где-то в углу, а потом пошел к нашим рюкзакам и начал жрать мои флисовые перчатки. Я попытался его образумить, погладить, поиграть, как-то отвлечь, но не тут-то было. Этот твареныш начал меня кусать за руки. Я его уже и выносил из ресторана за дверь, и пугал его – не помогает. У парня зубы режутся, понятно, но я тут при чем? В общем, спасло меня только то, что он переключился на поедание Гуталина. Впрочем, нам уже было пора продолжать путь.

 

В горах рано темнеет. В Токток пришли уже в сумерках. Идти стало тяжелее – сказывалась с непривычки большая пройденная дистанция. Да и быстро начало темнеть, а тропа, как назло, из плавной дороги вдруг превратилась в сплошные подъемы по каменным ступеням. В Бенгкаре нас накрыла темнота. По неопытности первого дня трека фонарики никто из рюкзаков не вынимал. Я пристроился к какому-то портеру с фонариком, он, видя мое беспомощное состояние, начал подсвечивать тропу не только себе, но и мне. Так паровозиком дотянули до Монджо. В Монджо на лавочке увидел Ялтинского. Сели, покурили. Наши шерпы с фонариками пошли навстречу и вскоре привели остальных. Пришли.

 

Поселились в Kailash Lodge. Пришло время рассказать, что ж собой представляет лодж в Непале. Это – прежде всего дом, где можно переночевать. Дом каменный, зачастую сложенный без раствора, но очень аккуратно – спичку между камней не просунешь. Все внутренние перегородки выполнены из фанеры. Соответственно шумо- и теплоизоляции – ноль. Комнаты в лодже имеют размер чуть больше 2х2 метра. В комнате стоят две кровати и более ничего. Из опций – выключатель на стене и чахлая лампочка под потолком, крючочки или гвоздики на стене, чтобы вешать одежду. Хорошо, если подоконник достаточно широкий, чтобы сваливать на него барахло. Никаких тумбочек прикроватных, о чем Вы?

 

Сердцем любого лоджа является dinning room. Здесь обычно тусуется весь народ. Квадратное помещение с большими окнами (типа веранды), уставлено по периметру лавками с подушками, вдоль которых выстроены тибетские столы – нечто вроде тумбочек. В центре размещается печка-буржуйка. Топится печка дровами (в нижних селах) или лепешками яков (наверху). Особо замерзшие могут взять пластиковый стул и сесть поближе к печке. Также к вечеру вокруг печки постояльцы выстраивают свою обувь и развешивают носки.

 

По поводу запаха нет смысла париться. Как известно, «выше 3000 пот не пахнет» (альпинистская поговорка в ранге аксиомы).

 

Буржуйку запускают после заката солнца на несколько часов. Вполне достаточно, чтобы поужинать и разбрестись по комнатам. На кроватях в комнатах толстые матрацы и подушки. Пуховые одеяла либо сразу лежат на кроватях либо предоставляются хозяевами лоджа по первой просьбе. Теоретически два одеяла спасают от холода и можно не распаковывать спальник.

 

Вечер в Kailash Lodge проходит нескучно. «Взрываем» первую порцию Russian Diamox – по 20 грамм водочки на рыло. Кушаем. Заказываю омлет с луком – фигня. В непальских пропорциях омлет – это два яйца. Я привык жрать больше. Потом с Ялтинским по пивку. В лодже обнаружился «Эверест» в стекле. Аж по 500 рупий, но что делать? И кто говорил, что наверху стекла нет? Потом сидели у девчонок в комнате. Выпили большой термос чая с медом, покушали сальца и колбаски. Ради эксперимента приговорили еще одну бутылочку пива, разбавляя его медом. Отбились, полные удовлетворения. Игорь еще долго смотрел на нетбуке какой-то фильм, а я быстро погрузился в глубокий сон. Первый день трека завершился.