Многие милицейские начальники понимали абсурдность ситуации. В 2003 году в Черкасской области случились два резонансных самоубийства: сначала повесился начальник райотдела Вячеслав Романовский, а вскоре застрелился начальник облУВД Олег Кочегаров. Генерал в предсмертной записке пояснил, что он не виновен в самоубийстве Романовского. В кабинете последнего, где он залез в петлю, на стене обнаружили надпись: «Раскрываемость 92%».
Сегодня борьбы за показатели уже нет: кажется, в нашей стране вообще перестали требовать хоть какие-то результаты работы. Статистику заменил пиар: в соцсетях, на ток-шоу, из уст ведомственных пресс-служб.
В годы многочисленных «преступных режимов» обязательными были итоговые и текущие отчеты глав ведомств и профильных подразделений о результатах своей деятельности. Там было все: и статистические цифры и динамика в сравнении с предыдущим периодом. Увы, подобные отчеты канули в лету. Все, чем «кормят» налогоплательщика – это планами грядущих реформ и свершений, мольбами о необходимости очередных бюджетных вливаний. Пресса большей частью ограничивается тиражированием сообщений пресс-служб о конкретных криминальных эпизодах. Впрочем, порой находятся неленивые журналисты и тогда действительность предстает во всей неприглядности.
Одесский журналист Ярослав Берендаков завалил одесскую полицию информационными запросами и пришел к неутешительному выводу: раскрываемость преступлений в городе в минувшем году составила … 3,8%! Еще год назад эта цифра равнялась 5,88%, два года назад – 6,84%. При этом, журналист выявил весьма любопытную тенденцию: из года в год растет число обысков и выемок. И, как правило, это касается дел о возмещении ущерба физическим лицам. Когда речь идет об ущербе, нанесенном государству, пыл одесских пинкертонов приближается к бесконечно малым величинам. Заметим: все это выяснилось в результате кропотливой работы журналиста, но отнюдь не из отчетов полицейского или прокурорского руководства города.
Число зарегистрированных преступлений, прежде всего имущественных, стремительно растет. Да, следует признать, что в некоторой мере это не вина полиции. Допустим, реформированные полицейские стали беспрепятственно регистрировать все заявления. Также рост преступности объективно связан с обнищанием населения, с непрекращающейся войной на востоке. Но цифра в 3,8% раскрытия – это катастрофа. Причем, как заявляют специалисты, сегодня хоть какая-то раскрываемость достигается за счет очевидных преступлений, которые расследовать не надо – просто оформляй и передавай в суд. Таким образом, можно констатировать: в Одессе борьба с преступностью фактически отсутствует. В некоторых регионах процент раскрываемости выше, но в целом картина аналогичная.
В то же время, с первых дней прихода в МВД Арсен Аваков не устает рассказывать о победоносных реформах, умалчивая о проблемах и очевидных просчетах. Обыватель уже начинает подозревать, что с распиаренной дорожно-патрульной полицией что-то не так. Фактически, это лишь патрульная полиция. Ибо она не смогла заменить разогнанное ГАИ: контроль ситуации на дорогах отсутствует. Обещанное Аваковым введение автоматического контроля скорости остается обещанием. Вместо такой системы Аваков кормит рассказами, как дорого она будет стоить, как он ищет инвесторов… В действительности, это очередной провал реформ.
Специалисты давно предлагали различные варианты решения проблемы, давно изучен, например, опыт Женевы, которая вводила такой контроль без привлечения частных инвесторов и без расходования бюджетных средств: система расширялась за счет штрафов нарушителей. Есть одно «но»: при таком решении «дружественные» коммерческие структуры не смогут нагреть руки на введении системы автоматического контроля. Быть может именно в этом причина пробуксовки реформы дорожного контроля?
Граждане готовы закрывать на это глаза: уж больно не хочется возвращения на дороги алчных пузатых гаишников. При этом, никто толком не знает, к каким последствиям привело отсутствие дорожного контроля как такового. Впрочем, статистические данные, приведенные на сайте ГПУ, дают такую возможность, но только для посвященных. Полтора года назад, через три месяца после разгона ГАИ и начала работы дорожно-патрульной полиции, Николай Гошовский, долгие годы служивший на руководящих постах в ГПУ, проанализировал открытую статистику. Он констатировал: "Если в III квартале 2015 г. среднемесячная регистрация заявлений о преступлениях в городе Киеве по сравнению с І полугодием 2015 г. снизилась на 66,1% (с 5624 до 3723 на месяц), то регистрация уголовно наказуемых нарушений правил дорожного движения (ст. 286 УК Украины) возросла на 69,5% (с 46 до 78 в месяц), а со смертельным исходом – в 2,2 раза (с 4 до 9 в месяц)".
Такие выводы должны были обеспокоить руководство Нацполиции и лично г-на Авакова. Но, судя по тому, что с тех пор ничего не изменилось, нашим реформаторам не до аварийности на дорогах. Нет информации – нет проблемы! Очевидно, под таким лозунгом в МВД принимают решение не проводить отчетные брифинги. А зачем: не стоит будоражить ум обывателя, пусть он любуется фотографиями новых полицейских в красивой форме. А главное – у журналистов не будет возможности задавать неудобные вопросы про результаты реформ и работу новой полиции.
Особо настойчивые граждане могут догадаться зайти на сайт ГПУ и отыскать статистику (кстати, а кто запрещает подчиненным Князева выложить цифры о результатах своей работы на сайте МВД?), проанализировать ее и сделать собственные выводы.
Но есть особого рода информация, которую отыскать намного сложнее. Речь идет о деньгах. Если в бюджете страны еще можно выкопать цифру запланированного финансирования МВД, то узнать сколько реально денег направлено и на что они потрачены, вы не узнаете ни за что.
Впрочем, одну человеку это удалось. Телеведущая Наташа Влащенко спросила в прямом эфире у Сергея Князева насколько от обещанного финансируется нацполиция? Оказывается – на треть.
Должен заметить, что эта пропорция сохраняется неизменной с далеких кучмовских времен. Вы спросите: как же может существовать ведомство, получая из трех запланированных гривен только одну? А очень просто и привычно: добирают взятками и «спонсорством». Если вы думаете, что взятки на дорогах – это следствие алчности «жирных гайцов», то непременно ошибетесь. Да, часть взяток они присваивали, но значительная доля неправедно собранного с нарушителей шла на ремонт служебных автомобилей, их заправку и пр. А милицейские райотделы традиционно крышевали всех «диких» торговцев на подконтрольной территории, собирая деньги на бензин, на канцелярию, на «премии» к микроскопическим зарплатам… Заметьте: число хаотических рынков и торговцев в подземных переходах не уменьшилось с началом полицейской реформы. Это цена недофинансирования правоохранительных органов. Но почему-то нам об этом не сообщают. Авакова и Князева устраивает существующее положение дел?..
Зато на днях министр внутренних дел сообщил о возрождении водной полиции. Сколько это будет стоить и насколько она необходима в стране, где практически прекратилось судоходство, а с браконьерами вполне справится рыбинспекция? Быть может, для начала наличными силами навести порядок с хаотической застройкой прибрежных территорий? И снова о деньгах - ни слова. Как ни слова и о судьбе «рюкзаков Авакова», о количестве разбитых за два года «Приусов» и стоимости новой формы для генералитета...
Мы финансируем страшно дорогую и самую многочисленную военизированную структуру, не получая никакого отчета о расходовании наших налогов. Не говоря уже о том, сколько денег вливают в реформу нашей полиции западные партнеры. Сергей Князев на это вопрос даже не дал вразумительного ответа. ОК, отчитаешься о расходах перед грантодателями, но украинцам тоже любопытно узнать какими миллионами ворочает молодая замминистра Анастасия Деева.
В этой связи вспоминается громкий скандал вокруг главы Госфининсекции Николая Гордиенко, обвинявший правительство в злоупотреблениях. Яценюк умело добился увольнения Гордиенко. С тех пор страна не слышала о существовании этого органа. А ведь Госфининспекция призвана контролировать выполнение государственного бюджета: как в части финансирования, так и расходования бюджетных средств.
Итак, при нынешнем положении дел мы:
а) не знаем сколько денег получает украинская полиция и как она их расходует;
б) перед нами не отчитываются о результатах работы органа, который содержится на средства бюджета.
