Украинская трансплантология: руки и деньги есть, мозгов и совести нет

 

Мертвые против живых

В СССР не было проблем с сексом и c трансплантологией. Существовали довольно успешные медицинские школы. Советская медицина, хоть и не лидировала в этом направлении, но и сзади не плелась. Этому способствовала не только политика родной партии и правительства по поддержке и развитию медицины в целом и трансплантологии в частности, но и законодательная база в том числе. Если коротко, в стране Советов действовала так называемая «презумпция согласия»: в случае смерти человека у трупа можно было изымать органы для трансплантации без согласия родных. Поэтому проблем с органами для пересадки не существовало. Существовали проблемы иного рода: наличие койко-мест и «рабочих рук» для операций по пересадке – высшем пилотаже в хирургии.

Вспоминает Людмила Казанец, директор Федоровского офтальмологического «Центра Зрения», хирург-офтальмолог советской школы, проведшая сотни операций, в том числе по пересадке роговицы:

- Раньше мы регулярно ходили в морг, изымали роговицы у трупов, делали десятки операций по пересадке, спасали людям зрение. Затем в тот же морг ходили мои ученики. С этого похода в морг начиналось  спасение тысяч людей от слепоты. Сегодня ко мне обращается масса людей, которые теряют зрение. Несложная операция по пересадке донорской роговицы может спасти их. Но у нас нет донорского материала. Люди едут делать эти операции за рубеж, рискуют, оказываются в зоне криминала… И что очень важно: отсутствует процесс послеоперационного врачебного наблюдения. Медики ежедневно сталкиваются со страданиями людей, которым можно помочь. Но закон это запрещает, мы ощущаем несовершенство и преступность нынешнего положения дел болезненнее, чем наши пациенты. Мои коллеги единодушны во мнении: нам крайне необходимо разрешить забор органов для трансплантации без согласия родственников и создание банка данных реципиентов и доноров.

Сегодня иной уровень развития общества и медицины. И иная законодательная база. В 1999 году Украина отказалась от «презумпции согласия» и перешла к формуле «несогласия». То есть теперь требуется разрешение родственников умершего на то, чтобы забрать у трупа орган. Закон Украины «О трансплантации органов и других анатомических материалов человека» в целом неплох и разработан в соответствии с рекомендациями международных организаций и конвенций. Последние, в частности, рекомендуют странам с переходной экономикой практиковать презумпцию несогласия во избежание злоупотреблений под влиянием коррупции. Ст.16 Закона гласит: «В Украине признается и действует презумпция несогласия».

Закон приняли, а все стало еще хуже: органы для пересадки исчезли. Бедность, бездеятельность и коррумпированность Минздрава окончательно подвели украинскую трансплантологию под цугундер. Операции по пересадке органов стремительно пошли на убыль. Зато появились уголовные дела – по ст.143 УК, которая предусматривает до 7 лет заключения. Статья, «заточенная» под медиков, начала действовать с момента вступления в силу нового Уголовного Кодекса – в 2001 году.

С тех пор статистика возбужденных дел по ст.143 выглядит следующим образом:

2001 – 0

2002 – 3

2003 – 1

2004 – 4

2005 – 4

2006 – 4

2007 – 1

2008 – 1

2009 – 0

2010 – 2

Итого: 20 дел за 10 лет. До суда дошло и того меньше. Увы, Верховный Суд не ведет такой статистики, но специалисты утверждают, что в суде оказалось от силы 3-4 дела. Реально ни одного факта осуждения к лишению свободы не было. Наиболее громкое дело 2007 года – донецкая история с арестом и осуждением «черного трансплантолога» Михаила Зиса, наделала много шума в прессе и завершилась пшиком. Поначалу Зису предъявили обвинение по ст. 149 ч. 2 УК (торговля людьми или иная незаконная сделка в отношении человека), затем переквалифицировали на более мягкую ч. 1 ст. 143 (нарушение установленного законом порядка трансплантации органов или тканей человека). Ни одна операция по пересадке не была доказана, Зиса обвиняли лишь в подготовке противозаконных трансплантаций. Дело долго расследовалось, в один момент Зиса даже оправдали, но потом, вероятно состоялось его соглашение с судом: рассмотрение дела затянули под амнистию.

Доцент кафедры уголовного права Национального университета «Юридической академии Украины имени Ярослава Мудрого» Сергей Гринчак в 2007 году защитил диссертацию, посвященную уголовной ответственности за нарушение установленного законом порядка трансплантации органов или тканей человека, подготовил целый ряд научных публикаций, последняя из которых - монография 2011 г. на тему: «Кримінальна відповідальність за незаконну трансплантацію органів або тканин людини». Анализируя следственную и судебную практику в Украине, Гринчак констатирует:

- Расследование «медицинских» дел идет очень туго. Как правило, требуется проведение многочисленных экспертиз. И тут срабатывает корпоративное чувство и защита чести медицинского халата. Ведь круг трансплантологов узок, и исполнители экспертизы в следующий раз могут оказаться на месте своего подследственного коллеги. Одним словом, недостаточная квалификация следователей в таких специфических делах и тихий бойкот экспертов приводит к картине, которую мы имеем на одиннадцатом году действия нового УК Украины из 20 уголовных дел возбужденных по ст. 143 УК.

Ярким подтверждением слов Сергея Гринчака является громкое дело «черных трансплантологов» относительно врачей института Шалимова, возбужденное в прошлом году (сегодня по нему арестован хирург, трансплантолог и анастезиолог). Речь идет (по версии милиции) о деятельности транснациональной группы, которая работала около трех лет, вербуя граждан Украины, России, Молдовы, Беларуси и Узбекистана. Доноров обследовали и доставляли в Азербайджан и Эквадор для трансплантации органов реципиентам из Европы, Израиля и даже Японии. По словам милиции, в состав преступной группы входило 12 человек, а возглавлял организацию израильский подданый.

По оценке юристов, анализ фактов изложенных в прессе, дает основание утверждать, что в действиях медиков имеет место как минимум торговля людьми или иная незаконная сделка в отношении человека (ст. 149 ч.2 УК Украины), а также уголовно наказуемое нарушение установленного законом порядка трансплантации органов или тканей человека (ст. 143 УК Украины). т. к. в Украине проводилась вербовка доноров, в том числе через интернет, врачи выполняли их предварительные обследования, а по некоторым сведениям, часть операций проводилась в клинике Шалимова. В дальнейшем потенциальных доноров вывозили за границу, где изымали у них органы. Но медики утверждают обратное. Так, по заверениям чиновника Минздрава, сводная комиссия Академии меднаук и МОЗ не выявила признаков проведения таких операций на территории клиники. Мы не можем утверждать, что это не так. Но и принимать на веру заключение коллег арестованных врачей, памятуя о корпоративной солидарности, также не стоит.

В июле возбудили дело об изъятии глаз у трупов в моргах Боярки и Броваров под Киевом. Проведены эксгумации. По сообщениям прессы, выявлено не менее 200 таких фактов. А ведь еще 10 лет назад эти медики считались бы не преступниками, а спасителями больных. Но достаточно было ввести один закон и одну статью УК, как все изменилось…

Как видим, в последних делах все очень серьезно и доказательно, есть арестованные. Неужели власть решила доказать, что принцип неотвратимости наказания в нашей стране работает? По сведениям опытного медика, работающего в этой сфере, причина в банальном наезде… Якобы на шалимовский институт «наехали» донецкие «товарищи». Мол, известно, что вы балуетесь черной трансплантологией, то есть занимаетесь высокоприбыльным бизнесом (не даром у шалимовского хирурга, арестованного по этому делу, обнаружили полмиллиона долларов). Запускайте нас в свой бизнес или вас «порвут». Шалимовцы не поверили, а зря…

Впрочем, тема статьи – не конкретное дело шалимовской клиники, а проблема национального масштаба: отсутствие донорских органов для тысяч больных украинцев. Помогут ли карательные санкции решить проблемы трансплантологии и больных? Ежегодно в пересадке органов нуждается около 1500 украинцев. Реально в стране выполняют 60 операций (из них треть – с трупными органами, остальные – от родственников-доноров). Для сравнения: В США ежегодного проводится 16000 таких операций. В принципе, проблема дефицита органов для пересадки актуальна для всего мира и с каждым годом становится острее. Мировая потребность ежегодно возрастает на 15%, а удовлетворяется лишь на 5-6%.

 

Умереть за права мертвых

Упоминавшийся криминалист Сергей Гринчак считает, что в большинстве своем, уголовная ответственность за незаконную трансплантацию в Украине выглядит весьма прогресивно, т. к. в УК Украины существуют чрезвычайно необходимые «специальные» нормы, которые предусматривают ответственность за преступления в сфере трансплантации органов или тканей человека, чего нет во многих странах СНГ. В некоторых пост-советских республиках уголовная ответственность за незаконную трансплантацию вовсе отсутствует, в некоторых предусмотрена лишь ответственность за отдельные ее виды.

Перегибом Гринчак считает установление уголовной ответственности даже за неосторожные нарушения порядка трансплантации органов или тканей человека, что следует исключить. Однако в целом уголовная ответственность за незаконную трансплантацию нужна. Кроме того, безусловно необходимо сохранить уголовную ответственность за незаконную торговлю органами или тканями человека. Так как человек или его органы или ткани не должны быть товаром. Коль существует уголовная ответственность за торговлю людьми или иную незаконную сделку в отношении человека (ст. 149 УК Украины), то должна существовать уголовная ответственность и за незаконную торговлю органами или тканями человека (ч. 4 ст. 143 УК Украины). Но Гринчак считает, что суть проблемы в другом: в грандиозном дефиците органов для пересадки. А дефицит этот возник с принятием нормы о «презумпции несогласия». Он считает, что вероятно следует перейти к «презумпции согласия», если конечно ставить во главу угла жизни и здоровье живущих, а не сохранность тел умерших. 

Единственно карательными санкциями проблемы не решить. Ради сохранения жизни и здоровья человек готов на все: нарушить закон, отдать последние деньги… И не признание этого обстоятельства криминализирует сферу украинской трансплантологиии, приводит ее к деградации. Больные обращаются к делкам от черной трансплантологии, платят грандиозные деньги, едут на операции за тридевять земель, полностью отдаваясь в руки шарлатанов. Многие потом возвращаются из-за границы с пересаженной почкой… зараженной гепатитом и умирают.

А, например, в соседней России, такой проблемы нет. Там с советских времен действует презумпция согласия, больные легально, под контролем государства, оперируются в клиниках. Туда же ездили и украинцы, пока Россия не приняла норму, по которой пересадку донорских органов можно проводить только для граждан России…

Пример России привел в негодование заведующего секретариатом Комитета охраны здоровья ВР Владимира Рудого: «Это родимое пятно тоталитаризма! Кто дал право государству распоряжаться телом умершего? Ни в одной цивилизованной стране этого нет! Против этого выступает человеческая мораль и божьи законы».

Ну тут Владимир Мирославович дал маху. Во-первых, более трети стран мира исповедуют презумпцию согласия. Среди них отнюдь не диктаторские Финляндия,  Португалия,  Австрия,  Швеция,  Италия,  Греция. Ряд стран в последние годы отказался от этого принципа и перешел к презумпции несогласия (Испания, Франция…) В то же время, Германия дискутирует на тему перехода в обратном направлении. Так председатель Национального совета по этике при правительстве ФРГ Кристиана Вебер-Хассемер на заседании совета, 11  августа 2007  г.  предложила упростить условия трансплантаций пациентам донорских органов в целях увеличения числа таких операций. В ФРГ ежегодно умирают около тысячи человек, жизнь которых могла бы быть спасена благодаря пересадке органов. В этой связи Кристиана Вебер-Хассемер высказалась за введение в ФРГ презумпции согласия.

Вряд ли можно говорить о единственно правильном пути. С одной стороны, презумпция несогласия является дополнительным барьером для злоупотреблений, с другой – величайшим тормозом для помощи больным людям. Украина сегодня живет не по российскому принципу, а по американскому. Но не следует забывать, что в США государственная машина работает много эффективнее нашей. И в общем подбор донорских органов и тканей там решается. Вот как это происходит. По всей стране проводится мощная информационно-пропагандистская кампания о пользе донорства, о помощи больным согражданам. В этом активно участвуют благотворительные и религиозные организации. В водительские права вносят данные о том, что человек при летальном исходе готов, чтобы его органы использовали для пересадки. Ведь ДТП - главные "поставщики" органов.

А в Испании – европейском лидере по удельному числу доноров, на входных дверях соборов наклеивают плакаты: «Не берите ваши органы на небеса. Там они вам не пригодятся». Папа Римский заявил: «Органы мертвых должны помогать живым». И как не вспомнить о всемирных летних и зимних спортивных играх людей, переживших трансплантацию. Все это имеет грандиозный пропагандистский эффект, люди привыкают жертвовать в буквальном смысле слова частичкой себя во спасение незнакомого человека. Поэтому в цивилизованном мире все больше людей дает прижизненное согласие на использование их органов для пересадки в случае их смерти.

Минздрав: скорее мертв, чем жив

Наверняка, и среди наших соотечественников отыщутся волонтеры «поделиться собой». Вот только они не знают куда обращаться, что делать? Системы по сбору таких данных в Украине не существует.

Почему? Об этом мы спросили директора Координационного центра трансплантологии МОЗ Украины Руслана Салютина. В ответ узнали, что у нас разработана Программа развития трансплантологии до 2030 года, что государство не выделяет достаточно денег на ее реализацию, что зарплаты работников МОЗа, и Руслана Викторовича в том числе, смехотворные и потому он работает на своей должности исключительно из патриотических побуждений. Что потребности отрасли трансплантологии финансируются лишь на 55% и деньги уходят на закупку оборудования и имунносупресоров для перенесших операции по пересадке органов. Правда, по сведениям людей осведомленных, препараты то ли исчезают, то ли поступают на черный рынок – даже льготники вынуждены покупать их за свой счет. На пропаганду и информирование не остается ничего. Также Руслан Викторович пожаловался на равнодушие общества и неготовность к пожертвованию. На вопрос: а что министерство делает для пропаганды такой жертвенности, Салютин заявил, что во всем мире этим занимаются общественные организации и церковь, а в Украине они этим заниматься не хотят.

Как и МОЗ, добавим от себя.

Недоволен происходящим и народный депутат Валерий Коновалюк, не обделяющий вниманием отрасль здравоохранения:

- В стране не созданы цивилизованные правила в сфере трансплантологии, а потребность в таких услугах очень высока. Родина эти запросы не удовлетворяет, а не все имеют деньги на услуги американской или европейской медицины. Наверное, кому-то выгодна эта неразбериха. Следует браться за выработку правил, организацию контроля, информирование населения, создание базы данных… У нас есть прекрасные специалисты, но нет системы. Проблему можно смягчить, подойдя с другого конца: с восстановления системы ранней диагностики заболеваний, а в целом – с общей реформы здравоохранения, реформы медицинского страхования. Хватит экспериментировать, пора работать. Сегодня активность МОЗ – нулевая!

Бюро знакомств донора и реципиента

Один из самых наболевших вопросов в этой сфере – отсутствие национальной базы данных о донорах и реципиентах. Что это и для чего? Объясним на примере США, где такая база создана и чудесно работает. В случае тяжелого ДТП или иной ситуации, когда медики видят: они теряют своего пациента, шансов на спасение нет, врачи связываются со специальной службой, работники которой немедленно выезжают к больному. У него оперативно собирают анализы, их данные сразу же вводят в единую компьютерную базу. Далее врачи, наблюдающие реципиента, который ожидает появление органа для пересадки в одной из клиник, и имеющие доступ к базе, сопоставляют данные органа, который принадлежит больному, отправляющемуся в мир иной. Если этот больной находится в пределах досягаемости от места нахождения их пациента, и по всем параметрам его орган пригоден для пересадки реципиенту, врачи делают заявку о готовности начать операцию. Едва фиксируется смерть больного, у него забирают необходимый орган, который тут же отправляют в клинику, где его ожидает больной, уже подготовленный к операции. Орган доставляют вертолетом - с момента забора органа до операции по пересадке должно пройти не более нескольких часов. Вуаля: система сработала, человек спасен!

В Украине ничего подобного нет. Упоминавший чиновник МОЗ Салютин жалуется на бюрократию и отсутствие денег. Мол, необходимо написание специальной программы, а это выльется в грандиозный бюджет. Денег на это не выделяют. Точка.

Мы обратились за консультацией к специалисту в области IT-технологий. Он подсчитал: для создания «под ключ» американского аналога компьютерной системы по подбору органов-доноров, понадобится от силы полмиллиона гривен и несколько месяцев работы. Причем, разработка самой программы обойдется в 500-1000 долларов, остальное – аппаратная часть. То есть наш МОЗ годами не в состоянии решить проблему «стоимостью» в один «членовоз» руководителя министерства. А тем временем, в стране мрут тысячи людей из-за отсутствия такой системы…

Итак, денег не дают, МОЗ умывает руки, больные продолжают умирать. В профильном парламентском комитете, как мы уже говорили, не считают, что происходит что-то ужасное, не видят поводов для изменения законодательства. При этом желание больных спасти свои жизни никуда не исчезает, формируется черный рынок трансплантологии, на котором ходят миллионы и творятся совсем нехорошие дела. При этом, как мы уже доказали, к ответственности привлекают единицы, в тюрьму за десять лет никто не сел.

Неуязвимые чиновники

На наш запрос: как же продвигается борьба с торговлей органами и тканями, МВД Украины ответило следующее. Дела возбуждают. Самой крупной птицей, уличенной в «черной трансплантологии», стал завотделением трансплантации почки Института им.Шалимова. А основная проблема в этой сфере, с одной стороны–большое число больных людей при деньгах, требующих пересадки органа. А с другой – огромное число бедняков, которые для выживания готовы продать себя «на запчасти». И конечное, двигатель криминальных процессов в трансплантологии - грандиозные деньги, гуляющие на этом рынке. Почему никто из высокопоставленных чиновников МОЗа не попал в ее поле зрения?Неужели во всем виноваты хирурги и вербовщики доноров?

Почему «органы» не объявили войну «рулевым»: выдающим лицензии фирмам, которые открыто занимаются трансплантологией на денежной основе? Дабы стало известно законодателям, милиционерам и читателям, сообщим, что в сферу трансплантологии включены не только печень-почки-сердце-легкие, но и кровь, и фетальный материал (по ошибке называемый стволовыми клетками) и многое другое. Все это уголовно наказуемо, но не преследуемо. И те, кто выдает лицензии на эту деятельность, одновременно работают в подобных «конторах», разводя богатеньких лохов на немалые деньги, продавая им экстракт плаценты и формируя черный рынок органов и тканей. Если бы милиция занялась этим вплотную, то в том же институте Шалимова пришлось арестовывать не одного лишь завотделением пересадки почки, да и чиновники МОЗа не избежали бы уголовной статьи.

Нам категорически не ясно: как можно не обнаружить нелегальную операцию по пересадке органа? Ведь в такой процедуре с реципиентом и донором задействованы до 30 медиков. Значит таких операций либо нет, либо все тотально коррумпировано. Увы, милиция этого не объяснила. Поэтому  объяснения мы будем искать сами. Мы непременно продолжим тему черной трансплантологии в Украине. И назовем имена не только чиновников МОЗа, но и видных политиков. Масштабы черного рынка грандиозны, а число мошенников больше чем на провинциальном базаре. Что свидетельствует об одном: украинское здравоохранение смертельно больно. Требуется хирургическое вмешательство.

О Боге, этике и трансплантологии

Отец Николай, греко-католический настоятель церковного прихода, не первый месяц ожидающий пересадки роговицы, вынужденный спасать погибающий глаз дорогостоящими лекарствами:

«Господь говорит, что наибольшая любовь у того, кто жертвует за друзей своих. Нет в христианстве запрета на отторжение органов одного человека для спасения другого.»

 

Виктор Еленский, председатель Украинской ассоциации религиозной свободы:

«В христианской практике отсутствует табу на отторжение органов человека. Можно провести отдаленную аналогию. Монахиня Мария Скобцова, возведенная в ранг святой, умерла в газовой камере, отправившись туда за других. Такой же подвиг совершил в концлагере священник Омелян Ковч. Но если люди шли на смерть ради спасения других, неужели Бог воспротивится, если человек отдаст свой орган во благо больного? Наиболее осторожно к донорству органов относятся те религии, которые проповедуют приход Спасителя и последующее восстание из мертвых. К таким религиям относится иудаизм.»

 

Яков Дов Блайх, главный раввин Киева и Украины:

«Еврейские законы требуют прижизненного согласия на забор органа у человека после смерти. Мы верим, что восстанем после смерти, поэтому по религиозным канонам беспокоить тело умершего человека нельзя. Но существует очень широкое еврейское религиозно-общественное движение, члены которого даже при жизни совершенно бескорыстно жертвуют свои органы больным и незнакомым людям».

 

Татьяна Гардашук, доктор наук, старший научный сотрудник Институту философии  НАН Украины.

·       Можно ли считать аморальным изъятие органов умерших людей для пересадки без согласия родственников?

            С морально-этической течки зрения, трансплантология является одной из сложнейших тем биоэтики. Здесь сталкивается множество интересов. Прежде всего – это решения противоречия между необходимостью спасения жизни живого человека и уважение человеческого достоинства, ведь речь идет не просто о трупе, а о человеке, прекратившем свой земной путь.

Одной из основных проблем трансплантологии является:

1)     информирование населения о значении трансплантологии;

2)     преодоление недоверия к врачам;

3)     «декриминализация» и «декомерциализации» темы в СМИ.  В этом плане хорошим примером могут служить некоторые американские фильмы, сценарии которых основаны на реальних фактах.

Складывается впечатление, что многие реальные  проблемы трансплантологии возникают прежде всего из-за тотального недоверия и подозрительности, которые господствуют в обществе. 

·       Можно ли, оценивая моральный аспект вопроса, оперировать аргументом: задача спасения здоровья и жизни живого человека превалирует над «правами умершего»? А в принципе, существуют ли у умершего права? А у его родственников?

            Здоровье и жизнь человека – это высшая ценность. Вряд ли можно говорить  о правах умершего, скорее - о человеческом достоинстве. Соответственно, врачи должны приложить максимум усилий для спасения жизни потенциального донора, констатировать окончательную смерть мозга, а сами трансплантологи не должны принимать участия в этой процедуре во избежание конфликта интересов.

·       Следует ли учитывать религиозные каноны (вот только не ясно – какой из религий?), насколько отличаются ответы биоэтики и религиозных учений на вопрос права на отторжение органов умерших?

            Решение биоэтических  проблем очень тесно сопряжено с религиозными традициями.

·       Сформулируйте, пожалуйста, основную этическую проблему в этой сфере и по возможности, дайте ответ: что делать?

Основная проблема - соблюдение прав как донора (максимум врачебных усилий, соблюдение всех норм при констатации смерти), так и реципиента.

Основная задача – соблюдение законодательства  в сфере прав человека, информирование населения, преодоление атмосферы подозрительности и недоверия. 

Каждые человек  - это и потенциальный донор, и потенциальный реципиент. Поэтому он должен быть уверен, что общество (в т.ч. врачи) сделает все возможное для спасения его жизни.