ОТ САТУРНАЛИЙ ДО ЮРОДСТВА

Народная смеховая культура – ровесница человечества. В до-государственную эпоху серьезный и смеховой аспекты бога, мира и человека были равноценны[1]. Государство отделило смех от власти. Он остался с народом, например, в древнегреческом культе Диониса, который, в противовес богу племенной аристократии Аполлону, считался божеством простого люда. Его празднества сопровождались веселыми застольями, показами комедий, свободной любовью. Диониса славили, как освободителя от мирских забот, разрушителя рутинного быта[2]. Спутниками бога считались демоны-сатиры, от имени которых и произошло само понятие обличительного юмора.

Проявления социального смеха отмечаются в Риме, в празднике сатурналий. На время праздника, как периода возвращения хаоса, избирался новый царь, Повелитель Беспорядков, отдававший шутливые и нелепые приказания. Сатурналии сопровождались необузданным весельем. Дни Сатурна считались ежегодным возвращением к «золотому веку» его правления, - времени всеобщей свободы и равенства. По Лукиану, все пили одинаковое вино, мясо делилось поровну[3]. Рабы наделялись полной свободой слова и должны были критиковать своих господ, а те прислуживали рабам за столом. По Фрезеру, каждый дом превращался в мини-государство, где рабы занимали высшие посты, отдавали приказания, судили[4]. Конечно, это был ритуал для снятия напряжения в обществе. Но и в нем уже можно увидеть оригинальную форму бесконфликтного социального обновления через народное осмеяние порочного порядка.

Позднее элементы этого обычая были унаследованы итальянским карнавалом и шире, - площадной народно-смеховой культурой средневековья, с ее потешными обрядами, шутами, скоморохами, балаганами. Эта культура имела огромное влияние и по всей Европе выполняла роль «народной оппозиции». Как отмечает Бахтин, «Целый необозримый мир смеховых форм и проявлений противостоял официальной и серьезной (по своему тону) культуре церковного и феодального средневековья»[5]. По Сатарову, средневековый Праздник Дураков представлял собой ритуальное разрушение социального порядка[6]. То есть был аналогичен хаосу сатурналий.

Такие великие собирательные образы народного пересмешника Европы, как Гаргантюа и Уленшпигель уже направляли ход истории. Великаны-обжоры Рабле – гротескное отражение народного осмеяния государства и церкви эпохи Возрождения. Причем, деятели Французской революции видели в Рабле ее пророка[7]. Но само произведение основано на фольклоре, значит, предтечей революции во Франции можно считать народную смеховую культуру. Герой де Костера, - также озорник и пересмешник из народа, голос рынков и площадей, всегда готовых поиздеваться над церковью, государством и надменной ученостью. Только Уленшпигель уже не просто метафора, по сюжету, он участник реального движения гёзов («нищих»), - народных партизан, чье восстание 1572 г. закончилось Нидерландской буржуазной революцией.

Еще влиятельнее был институт юродства на Руси. В основе это шутовство, дурачество над миром в контексте шутовской философии, мол, все вокруг дураки, а самый большой из них тот, кто себя дураком не считает. С другой стороны, юродивые слыли пророками и обличителями. Юродивый – «мнимый безумец», отрекшийся от мира для критики порочного порядка. Он единственный мудрец в «объюродевшем» мире[8]. Но сам юродивый не поднимает восстание. Осмеивая несправедливость, он позволяет людям осмыслить ее и спастись самим. Он катализатор гражданского самоспасения.  Значимость юродивых показывает один из главных храмов Руси – собор Василия Блаженного на Красной площади. Этого московского «безумца» боялся и чтил сам Иван Грозный, настолько, что на похоронах нес его гроб вместе с боярами[9]. Однако юродивый одинок лишь в пик тирании. С началом социальных изменений, он быстро обрастает сторонниками, создаются общины, даже целая «партия» юродивых, как это было вокруг протопопа Аввакума в период церковной реформы XVII в.[10]

ОРАНЖЕВЫЙ СТЁБ

Сегодня традицию социального освобождения через осмеяние продолжают внесистемные и аполитичные инициативы. Новое юродство, модернизированное в политический стёб, нашло свое отражение в «оранжевых акциях», цвет которых символизирует презрение к власти, издевательство над ней. Истоком современного «оранжизма» считается «Партия умеренного прогресса в рамках законности», которую придумал в 1911 г. экс-редактор анархического журнала «Коммуна», автор знаменитого Швейка Я. Гашек. Партия шла на парламентские выборы в Австро-венгерской империи с абсурдной программой высмеивания не только политиканства, но и преступной наивности самих избирателей. Одним из предвыборных обещаний было «Кто отдаст за нас голос, получит маленький карманный аквариум»[11]. Такой подход «раскрытия глаз» обществу без навязывания себя в Спасители, является прямым продолжением юродивой катализации самоспасения.

История настоящего «оранжизма» начинается с манифеста 1970 г. «Свободное оранжевое государство» за авторством коммуны «Амстердамский город гномов». Манифест замешан на хипповской экологичности, чисто дионисийской свободной любви и наркотических галлюцинациях. Гномы из подполья субкультуры разрушат авторитарный режим, и создадут всемирное «Свободное Оранжевое Государство». Его символом станет апельсиновое дерево, вокруг которого граждане будут весело танцевать[12]. Можно вспомнить польскую «Оранжевую альтернативу» в период жесткой цензуры конца 1980-х гг. выступавшую с акциями типа демонстрации Дедов Морозов. В 1989 г. в Москве выходил «Бюллетень оранжевых бригад»[13]. С демонстраций 1999 г. в Сиэтле, ни одна масштабная кампания антиглобалистов не обходится без пародийных театрализованных «оранжевых акций».

Московские же анархисты 1 апреля 2000 г.  презентовали оранжевый флаг, как новое знамя анархического движения XXI в., которое наравне с черным должно поднимать граждан на сопротивление власти. Только «этот цвет, подобно апельсиновому соку, наполняет нас силой и энергией, заставляет улыбнуться...». Анархисты провозгласили День смеха международным Днем оранжевого флага[14]. Наконец, уже в 2006 г. в рамках анархического фестиваля «Черный Петроград» прошел оранжевый марш под лозунгом «Бога чтите, царя любите, уважайте богачей»[15].

СМЕХ КАК АНАРХИЯ

В республиках экс-СССР на слуху сейчас другое «оранжевое движение», - бархатные революции, как процесс интеграции в западную цивилизацию. Однако и сама оранжевая революция использовала элементы настоящего «оранжизма» в форме комедийных уличных представлений и в стихийном анархизме масс, противостоящих преступной власти. Только использовала их как избирательные технологии. Ну, а после Майдана эти технологии стали явным эрзацем настоящего оранжизма, практически потерявшим свое народное смеховое содержание. С воцарением оранжевой власти эта сатира подверглась огосударствлению и стала цепным зубоскалом одного политического клана против другого.

Новый режим объявил себя народным. Естественно, он обратился к смеховой культуре, являющейся исконно демократичной «народной политикой». Отсюда, - отмечаемая экспертами близость избирательной кампании к традиции карнавала[16]. Для украинского политикума особо актуальна карнавальная тема плодородия, когда молодые политики пытаются сместить старых, указывая на свою потенцию в достижении изобилия. Что напоминает дионисийские фаллические пляски. Смех опускает значимость политической программы, снижает ее влияние на выбор электората. Поэтому такие технологии играют важную роль в смене авторитарных лидеров, нетерпимых к своему пересмеиванию[17].

И, естественно, ввиду многовекового противостояния смеющегося простонародья и напыщенной элиты, оратор, насмехающийся над политиками, подсознательно принимается народом за своего. Наконец, смех является эффективным оружием политтехнологов, когда избиратель перегружен политикой и ставит на нее внутренние барьеры. Их преодолевает агитация, подаваемая в смеховой форме[18]. При очевидной усталости украинского общества от перманентных политических баталий 2006 – 2007 гг., полностью смеховая избирательная кампания «Блока Верки Сердючки» могла иметь выгодные преимущества. Но остается вопрос: преимущества для чего?

Как указано выше, выходом из системного тупика может быть лишь тотальное анархическое осмеяние. Соединение анархии и смеха абсолютно естественно. От начал государственности, социальный смех был простонародной площадной культурой, оппонирующей культуре дворцового (кабинетного) официоза. Смеховые ритуалы от сатурналий до карнавала и юродства были направлены на дискредитацию социального порядка, выставление власти в несуразном свете, чем разрушали миф о ее незаменимости и даже обязательности. Сам по-настоящему народный смех – неуправляемая сверху, самоорганизующаяся стихия, уже поэтому близкая к анархии.

Близость подходов анархизма и смеховой культуры подтверждает один из корифеев изучения смеха в Древней Руси академик Панченко, который прямо писал о юродском анархизме[19]. Носителями нового юродства в современном обществе являются панки, традиционно исповедующие анархизм. Исследователи анархизма отмечают, что работы основоположника универсальной теории смеховой культуры Бахтина имеют большое значение в понимании современного либертарного (анархического) сознания[20]. Это же звучит у известного культуролога рунета Вербицкого, уверенного, что «Анархия, в разумном понимании, она-то и есть основа смеховой культуры»[21].

ТВОРЧЕСКИЙ ХАОС

 Перестройка порочного порядка силами его установившими есть бессмысленный и бесконечный процесс. «Суровые» революционеры способны предложить выход лишь в физическом разрушении системы. Пересмешник выгодно отличается от них глубокой гуманностью. Он не возбуждает гражданской ненависти, разрушающей страну. Его смех рушит лишь имидж порочного порядка. Но в демократии это равносильно физическому слому. Гражданин, искренне смеющийся над политиком, никогда не доверит ему свою судьбу. Если проект тотального осмеяния сможет «полить» все ведущие партии и достучаться до большинства граждан, - порочный порядок рухнет.

Публика возразит, что в стране наступит хаос. Да, Хаос. Но что под этим понимать?

Античность выдвигает на первый план творческое начало хаоса. Это чистая материя, произвольный набор всего сущего, определенное упорядочение которого и дало Космос[22]. И лишь позднее авторитарное сознание, настаивающее на незаменимости собственного порядка, стало запугивать общество хаосом. Но, благодаря работам Пригожина[23], современная наука снова отказалась отождествлять хаос с беспорядком, снова видит в нем творческое начало. По Ударцеву, хаос выступает, как стадия «переупорядочения», «переорганизации», как проявление внутренней эволюции порядка[24]. Это новое понимание влечет за собой переосмысление возможностей эволюции человеческого общества. Наш Космос – лишь один из множества вариантов упорядочения. Если космос заходит в тупик, возвращение в хаос позволяет избрать другой порядок объединения элементов, выстроить новое будущее.

Еще древнеегипетская мифология говорила о постоянном возвращении хаоса для порождения новой жизни, что подсказывали периодические разливы Нила[25]. В контексте перевыборов 2007 г. возвращение к хаосу через осмеяние всех сил-носителей порочного порядка, когда обрушение рейтингов вызовет их поражение на выборах, - единственный способ прохождения в парламент новых сил, явления новой политики. Правда, нет гарантий, что и «новые» не станут вести себя аналогично «бывшим». Поэтому главной целью смеховой стратегии видится все то же юродское возбуждение общества к самоспасению. Неструктурированный народ и есть аналог того «положительного хаоса», кладезь неиспользованных возможностей лучшего общества. Возбуждение его самоорганизации на свободных началах и видится главной функцией Пересмешника, как нового культурного героя.

В этом смысле изначальная идея «Блока Верки Сердючки» несла большую потенцию социальной модернизации Украины, чем все политические монстры вместе взятые. Правда, ее реализация требует гражданского мужества, что у богемы наблюдается редко. Опять же, появление в списке БВС коммунистов, партии женщин и профсоюза таксистов[26], конечно, добавляет смеха, но такого, что уменьшает потенцию блока. Однако сама идея вброшена в социум и неизбежно приведет к более удачному и победоносному смеховому проекту. Недаром в одной из главных игр человечества – «картах» - тузов всех мастей бьет джокер в шутовском колпаке.