Расследование не для печати. Зповедник

При падении Иван всей грудью ударился о землю, содрал руку. Виктор приземлился как-то странно: одна согнутая нога выставлена вперед, вторая, едва коснувшись земли, описала дугу, и змеелов сделал несколько кувырков. Тут же подбежал к Ивану и, осмотрев его, засвидетельствовал, что тот жить будет. Иван, научившийся чувствовать изменения в настроении немногословного попутчика, понял: тот пребывает в хорошем настроении, а значит — их дела не столь плохи. Впрочем, Иван и сам догадывался об этом: до Столбов — рукой подать, а там их уже вряд ли кто достанет.

— Ну что, Рэмбо, идем знакомиться с природными достопримечательностями Севера?

— Не Севера, а Сибири, — поправил Иван, потирая ушибленные ребра.

— Не спорь! Это миф коммунистической пропаганды. Запомни, сынок: все, что на карте выше Ашхабада — Север.

— Виктор, покажи пистолет.

— Какой пистолет? А-а-а, это тот, что я оставил под подушкой в купе Серафимы Ананьевны? Неужели ты мог подумать, что я захочу скомпрометировать себя в глазах первого встречного работника правоохранительных органов Красноярского края? Нет, законопослушные хиппи не таскают в рюкзаках “ПМов”.

— А откуда ты узнал, что у “того” был пистолет?

— Так мы же с ним успели “пообниматься”, когда он мне ручку давал. До сих пор неудобно: я так неловко на него навалился — ну не удержался на ногах от усталости, бывает.

Через полчаса они сели в автобус. С поправкой на раннее утро выходного дня в салоне было многолюдно. По туристической экипировке было видно, что большинство едет до конечной остановки — на кресельный подъемник заповедника “Красноярские столбы”. Виктор то и дело приставал к даме на соседнем сиденье: когда же конечная? До чего человека разобрало, природную достопримечательность посмотреть приспичило.

Сибиряки — народ душевный. Это не заносчивые нахрапистые москвичи, не закомплексованые киевляне, не двуликие азиаты. В СССР было так: чем дальше на Восток, тем меньше жратвы, тем больше мата, и тем проще и прямее народ. Сейчас, конечно, все это нивелируется. Раньше работали за деньги, на которые за редким исключением ничего, кроме водки, купить было нельзя. Теперь народ почувствовал вкус настоящих бабок. И малость озверел. Но еще не до конца. Когда пассажиру автобуса стало плохо, все в голос скомандовали водителю немедленно остановиться. И хотя до конечной остановки было рукой подать, все решили немедленно встать и оказать человеку самую скорую помощь. Иван, естественно, кричал вместе со всеми, а может быть, даже немного громче. Не удивительно, это ведь Виктор, его попутчик, с которым они “сделали” эти четыре тысячи километров, валялся на автобусном полу в позе эмбриона с зеленым от боли лицом.

— Вот тебе и супермен, подумал Иван, волоча недужего киллера на свежий воздух. На пленэре змеелову как-то резко полегчало, и пассажиры вскоре отвалили в приподнятом настроении: и готовность к самопожертвованию проявили, и много времени не потеряли.

— Витя, что с тобой было-то? Может, у тебя внутренний порок какой, может, кроется в тебе некая тайна нездоровья?

— Во мне гибнет артист. Я иногда всякие сценки разыгрываю. Кстати, часто это бывает к месту. Вот сейчас, к примеру. Если бы меня только что не скрутило в автобусе... В общем, я не знаю, что ждет нас впереди­, но проверяться иногда следует, особенно когда ты прибли­жаешься к конечной точке маршрута, о котором могут знать твои недруги. Практика свидетельствует: это способствует долголетию.

* * *

В Украине не существует единой базы данных отпечатков пальцев всего населения страны. В некоторых государствах такая база есть, что значительно облегчает раскрытие множества преступлений и усложняет жизнь злодеям. Украинские “органы” тоже не прочь обзавестись таким общенациональным досье. Но правозащитники утверж­дают, что это есть принудительный сбор приватной информации, мол, таким образом гражданин априори подозревается в криминальных склонностях. Между тем наличие у каждого совершеннолетнего паспорта, идентификационного кода и прочая не считается посягательством на частную жизнь. А вот снятие отпечатков — это почему-то подают как кирпичик в фундамент полицейского государства. Странно как-то получается: Украина обзавелась всеми необходимыми признаками полицейского государства, а вот базы данных отпечатков пальцев населения до сих пор нет…

Зато все мы на своем жизненном пути заполняем несметное число анкет, подаем во всяческие организации автобиографии, указываем адреса близких и не очень родственников. Потом все эти бумаги где-то остаются, даже если нас там уже нет. Иногда их просто выбрасывают, но чаще — пылят где-то под батареей. И однажды заявляются добры молодцы (из тех, что олицетворяют своими кокардами и погонами полицейское государство или из тех, с кем эти в погонах якобы борются). Молодцы заходят к руководителю организации, предъявляют удостоверение или платят деньги. Затем собирают все бумажки и отправляются восвояси. Таким образом, собираются анкетные справки-документы из многих организаций, предприятий и частных структур народно-хозяйственного комплекса. Конечно, существует еще масса более сложных способов почти легального сбора приватной информации.

В дальнейшем все это загоняется в подходящую программную оболочку и — готов коммерческий продукт. Теперь каждый (или почти каждый), у кого есть деньги или власть, могут получить о вас весьма интимные сведения.

Поэтому, когда возник вопрос о возможном направлении движения двух известных нам беглецов из Киева, служба безопасности Виктора Емельяновича Компота, естественно, начала с близких и дальних родственников Степанова. Дело в том, что по киллеру его азиат­ские хозяева, как это ни странно, не имели информации, по крайней мере так они ответили на запрос Компота. Люди Компота под разными предлогами — сами и через людей из органов, посетили редакции, где Степанов работал раньше. Затем побывали в отделе кадров института, из которого мать Степанова­ ушла на пенсию. Из собранных анкетных данных обрисовался довольно четкий круг родственных связей. Круг этот был узок. Естест­венно, телефон матери, живущей отдельно в Кие­ве, “слушали” по санкции, благо добиться санкции на съем информации с телефонных линий — дело сложности ниже средней.

Труднее было с Россией. Вопрос с объявлением беглецов в общероссийский розыск удалось решить через МВД Украины. Но прослушивать телефоны людей в России — это оказалось сложной, если не сказать невыполнимой, задачей. То есть, и это было возможно, но требовало времени, а его-то у Компота и не было. Компот отправил бригаду на двух машинах по одному из наиболее вероятных направлений, куда могли убежать змеелов и журналист, — Красноярский край. Парни установили наблюдение за квартирой двоюродного брата Степанова и домом его тетки. Тетка умерла, в доме никто не жил, но двоюродный брат оборудовал там фотолабораторию и часто работал. Не исключалось, что Степанов мог позвонить брату домой или в фотолабораторию. Но установить жучки в квартире брата не удалось: почти все время кто-то был дома. Но самое ужасное — это старушки. Они словно вросли в скамейки у подъезда и “цинковали” каждого входящего. Поэтому решили ограничиться наблюдением за квартирой. А вот с лабораторией оказалось проще. В первую же ночь после прибытия в Назарово откомандированные Компотом опричники установили в телефонную трубку жучок. Был там и пост наружного наблюдения. Но в тот вечер, когда дом тетушки инкогнито посетил Степанов, люди с засады отправились следом за братом Степанова, который поехал на дачу. Посчитали, что вероятность появления журналиста в нежилом доме тетки меньше, чем на даче брата. И ошиблись. Но те, на кого охотились, — тоже ошиблись: Степанов единственный раз позвонил по телефону и засветился. Обе машины компотовской братвы тут же сорвались в Красноярск — на встречу беглецов со столбистом.

* * *

На площадке у кресельного подъемника людей было немного. Иван сразу узнал скучающего Стаса, который всякий раз с надеждой всматривался в свежую партию столбистов, выпавших из очередного автобуса. У него за плечами болтался школьный рюкзачок с висящими на шнурках калошами — непременным аксессуаром каж­дого маститого столбиста. Калоши, натертые канифолью для лучшего сцеп­ления со скалой — идеальная обувь для лазания по столбам. Чтобы поздороваться со Стасом, купить билеты и занять очередь на подъемник, следовало пройти через открытую площадку. Виктор катего­рически не хотел этого делать. Он с Иваном прятались за деревьями, окружающими площадку. В двух шагах от них находилась скамейка. Желающих на ней отдохнуть не было. Их ожидание, наконец, увенчалось успехом. К скамейке подошли две жизнерадостные девицы. Судя по разговору, они ждали прибытия своей компании. Тут-то за их спинами и вынырнула голова змеелова.

— Девушки, мы тут в “Зарницу” играем. Я командир разведотряда. А вон там — у подъемника, наш связной. Но кругом враги, мне нужно незаметно установить с ним контакт.

Все это здорово развеселило покорительниц Столбов.

— А на вид вы уже давно вышли из пионерского возраста...

— Да, но я до сих пор пребываю в детстве. Скажите, вы поможете мне выполнить боевое задание?

— Языка взять, что ли?

Нет, просто пригласите во-о-он того парня. Его зовут Стас. Пусть он незаметно подойдет к нам. Мы тут неподалеку. Вы будете поощрены решением ставки, — последнюю фразу Виктор произнес с патетическими нотками в голосе.

Девчонки дружно рассмеялись и пошли за Стасом.

Когда тот явился, Иван взял инициативу в свои руки.

— Познакомься, это Виктор, мой... товарищ — едем из Киева автостопом­. Видишь ли, у нас возникли некоторые проблемы. Я тебе потом попробую объяснить. Факт то, что, во-первых, нет ни копейки денег, а во-вторых, нас разыскивают какие-то парни, от встречи с которыми можно ожидать одних неприятностей. Нам бы у вас на столбах пересидеть.

— Это можно, — обнадежил Стас. — тогда поехали, доберемся до места — там и расскажешь.

— Станислав, — включился в разговор Виктор, — нас ведь и здесь могут ждать. Есть предложение: ты покупаешь билеты и занимаешь очередь. А мы тут пока отсидимся — от греха подальше. Перед самой посадкой ты нас позовешь.

— Уже договорились.

Стас деловито направился к кассе.

Иван с Виктором следили из своего наблюдательного пункта: вот он купил билеты, занял очередь, наконец энергично замахал руками в их сторону.

Затем все происходило очень быстро. Журналист со змееловом вырвались из своего укрытия на оперативный простор. Они подбежали к кресельному подъемнику. В это время среди людей у подъемника воз­никло какое-то оживление. Трое крепких парней, все время стоявших чуть в стороне, вдруг рванули на посадку, минуя очередников. Их намерения не вызывали сомнений. Но тут у троицы случился прокол.

Как-то господин Жириновский отозвался о Красноярском крае и его жителях в таком духе: там сплошная вечная мерзлота, лагеря, каждый второй — уголовник. А генерал-губернатор Лебедь те же события интерпретировал несколько иначе: красноярцы — народ отчаянный, свободный, никогда не знавший крепостного права. Сложно судить, кто из политиков был ближе к истине. Но в данном случае красноярцы в лице столбистов поступили “по Лебедю”. Десяток столбистов были категорически против того, чтобы тройка бройлеров воспользовалась услугами подъемника без билетов и “через головы” остальных. Им пришлось в спешном порядке покупать билеты и ждать своей очереди. К этому моменту Стас и его гости уже покачивались в креслах канатной дороги. Вскоре то же самое сделали их преследователи. Все это выглядело как-то неправдоподобно: медленно, бесшумно работающий подъемник и ритм погони.

С высоты канатки было заметно, как один из преследователей что-то возбужденно сообщал по уоки-токи. Затем двое беглецов и присоединившийся к ним Стас увидели, как на нижнюю станцию подъемника резко врулил запыленный джип. Из машины выскочили пятеро крепких парней, очень похожих на тех, что заняли кресла позади Ивана со товарищи. Парни из джипа избрали иной способ подъема на гору. Справа и параллельно канатке шла лестница для пешего подъема. Иван чудесно ее помнил. По ней столбисты спускались из заповедника на автобусную остановку. Подниматься по лестнице вверх — занятие не из приятных. Правда, матерые столбисты находили в этом мазохистское удовольствие. У них даже существовало своеобразное соревнование: кто быстрее одолеет этот изнурительный подъем. Когда Стас впервые привел Ивана на Столбы, он предложил журналисту пробежаться по лестнице. Тот согласился, надеясь на школьно-институтский опыт занятий легкой атлетикой. О, как он был самонадеян. Легче было пробежать марафон. Иван запомнил только бешеный стук сердца. Пеший подъем занял у них двадцать одну минуту. Стас, как и Иван, был едва живой, когда они буквально свалились в ручей, протекавший на “финише”. Оказалось, они показали весьма не плохой результат. Ну-с, посмотрим, на что способны крутые пацаны из джипа, с опаской подумал Иван, и стал наблюдать за пятеркой покорителей подъема. Нет, это были не горные серны, а обычные откормленные бройлеры с толстыми шеями и маленькими куриными голов­ками. Они сгорели на первых пяти минутах подъема. Иван, Виктор и Стас, со шкурным интересом наблюдавшие за преследователями, дружно зааплодировали, увидев, как раскрасневшиеся бройлеры попадали под кустами. Теперь реальную опасность представляли лишь трое тех, что висели у них на хвосте в креслах подъемника. Они также наблюдали за подъемом пеших коллег и бессильно заскреже­тали зубами, услышав победный свист и улюлюканье троицы, висевшей в креслах перед ними.

Между тем для беглецов ситуация складывалась очень не просто. Те пятеро на лестнице давали им фору в полчаса — не больше. А от троих, поднимавшихся на канатке, избавиться было почти невозможно: их разделяла буквально сотня метров. Если учесть, что обе группы держали связь по рации и у них почти наверняка было оружие, все самое интересное предстояло впереди.

— Витя, что делаем? — крикнул Иван из своего кресла.

— Расслабляемся, — успокоил тот Степанова и Стаса.

Виктор садился в кресло первым, поэтому, когда он соскочил на верхней площадке — там где заканчивалась креселка, у Ивана со Стасом оставалось какое-то время понаблюдать за действиями товарища по несчастью. Змеелов резво соскочил на землю и, бросив рюкзак, вбежал в здание верхней станции канатной дороги. Вскоре Иван со Стасом тоже оказались на земле и с ужасом наблюдали за приближением кресел с их преследователями. Было совершенно непонятно, зачем Виктору понадобилось тратить драгоценное время на общение с персоналом станции, вместо того чтобы попробовать оторваться от преследователей, скрывшись в тайге.

 

Виктор буквально влетел в помещение станции. Одним взглядом оценил ситуацию. Двое молодых крепких мужиков находились как раз около пульта управления. Они не были рады стремительному появлению незнакомого парня.

— Здорово, мужики. Надо бы канатку остановить.

— Это еще зачем? — возразил бородач с неестественно большими кулачищами. Он напоминал хоккеиста, который забыл снять краги после тренировки.

— Некогда разбираться, — вместо объяснений бросил Виктор и решительно потянулся к пульту.

— Земляк, не чуди, — бросил ему второй мужик тоном, не предвещавшим ничего хорошего. У напарника “хоккеиста” была старообрядческая борода и хищное выражение лица. Ему бы Стеньку Разина играть, а он вдруг ухватил Виктора за плечо, собираясь совершить что-то недоброе. Змеелов провел захват кисти противника. Таким образом он на мгновенье обездвижил “Разина”. Главную проблему представлял “хоккеист”. Такого лучше валить ногой. Конечно, идеальным могло быть попадание в пах. Но работа эта ювелирная. А в случае промаха Виктору уже не дадут исправить ошибку. Поэтому он провел прямой ногой в корпус — где столько всяческих органов и ребер. Противник устоял, но сразу как-то расслабился и загрустил. Теперь можно было уделить больше внимания бородачу. Змеелов отпустил захват и вернул освободившуюся руку к корпусу: вдруг “хоккеист” решит продолжить атаку? Но тот в это время шарил взглядом по стенам, видимо, подыскивая какой-то весомый аргумент вроде огнетушителя или багра. Виктор сделал резкое круговое движение рукой: от корпуса в голову бородача. Кулак посылался в висок, но противник решил уйти от удара. Это ему удалось лишь отчасти — кулак уверенно вошел в контакт с ухом. “Хоккеист” наконец нашел то, что искал — он уже тянулся к какой-то железной штуковине на столе. Змеелов от души исполнил боковой ногой в голову. “Хоккеист” рухнул на стол. бородач, не утративший до конца бойцовскую форму, дико заревел при виде поражения товарища и как медведь двинулся на Виктора. Такое поведение может иметь положительный эффект, если перед вами — психологически неустойчивый тип, потенциальная жертва. Виктор же всегда считал себя победителем и потому им оставался. Звериный рев противника не помешал отметить змеелову, что бородач непростительно открылся. Максимально используя вращение корпуса, он с чувством “надел” врага на апперкот. В помещении воцарилась тишина, в которой лишь слышались учащенное дыхание змеелова и гул работающей канатки. Виктор выглянул в окно: его товарищи уже были на земле. А трое преследователей готовились к высадке. Им оставалось проползти на подъемнике совсем немного. Виктор растерянно глянул на пульт с множеством кнопок и тумблеров, затем, не долго думая, нажал самый большой, внушающий уважение выключатель. Гул двигателя тут же исчез, подъемник остановился, кресла закачались из стороны в сторону, но вперед уже не двигались. Было видно, как три бройлера, мысленно уже державшие свои жертвы в зубах, занервничали, закрутили головами по сторонам, поглядывая вниз. Стали слышны даже их озлобленные голоса. Но они не могли дотянуться­ до беглецов — под ногами было не меньше ста метров пустоты, заканчивавшейся вершинами сосен.

Виктор огляделся вокруг, но не увидев ничего подходящего, наклонился над расслабленной фигурой “хоккеиста” и вытянул у него из штанов ремень. Затем он подтянул бородача, который был полегче, к его поникшему товарищу и связал обоих в единое бессознательное целое. Ноги оставил свободными. Пока они придут в себя, смогут подняться и позвать на помощь, пройдет минут пять-десять.

С видом Чингачгука, перехитрившего коварных бледнолицых, змеелов выбежал на улицу и, окликнув ожидавших его товарищей, устремился в тайгу.

* * *

Столбисты — народ замкнутый. Они не любят чужаков и ревностно защищают себя от внешнего мира. Столбисты объединяются в “компании” — что-то вроде клубов. Каждая компания выбирает место по душе и строит избу. Стас относился к компании “Грифов” — так называется скала, где компания соорудила свою крепость. Это дейст­вительно было практически неприступное для неприятеля сооружение. “Грифы”, проворные как кошки, научились взбираться на скалу подобно паукам. Стороннему наблюдателю могло показаться, что у стол­бистов на руках невидимые присоски. В действительности все объяснялось изысканной, на грани невозможного, уникальной техникой альпинизма, разработанной на Столбах. Человек лез по скале, цепляясь кончиками пальцев за едва заметные выступы и впадинки (карманы) в камне. “Прилипать” к вертикальной стене помогали натертые кани­фолью калоши. Помимо этого, в голове следует держать схему перемещений по скале — по пути, на котором встречаются хотя бы малейшие неровности, достаточные для того чтобы “прилипнуть” к камню.

“Грифы” оставили на скале всего два маршрута для подъема на вершину. Остальные “карманы” были безжалостно замазаны цементом. Схему подъема знали лишь посвященные. Но даже если какой-то маститый чужак удосужится добраться до вершины, он не сможет проникнуть в убежище “Грифов”. Скала вверху раздваивалась. Подняться можно было только на первую вершину. Попасть с нее на вторую — там, где находилась изба, можно было лишь по бревну, висящему на двух тросах. А его гостю подавали обитатели избы, после чего забирали обратно. Естественно, подавали, если это был прошеный гость.

Стас сразу вырвался вперед, показывая кратчайший путь к скале. Они бежали по едва заметной тропе, все дальше углубляясь в тайгу. Азарт бегства от опасности, словно анестезия, ослаблял реакцию на раздражители и боль. Они неслись, обливаясь потом, не замечая зверской мошки и стегающих по лицу веток. Позади остались столбы “Слон”, “Бабочка”, “Монах” — здесь каждый камень имел имя. Люди попадались все реже. Беглецы миновали “Ближние столбы”, наиболее исхоженные и обжитые. Еще немного изнуряющей гонки по “Дальним столбам” — и впереди замаячила скала с двойной вершиной. На ней можно было заметить что-то вроде дощатого тротуар­чика, расширяющего жизненное пространство на вершине. Иван машинально заметил, как по тросу, натянутому меж двух вершин, медленно движется человек, балансирующий руками. Одна ошибка — и, прежде чем рухнуть на камни, он сможет насладиться полетом с семидесятиметровой высоты.

В отличие от традиционных альпинистов, столбисты не пользуются­ страховкой. Веревки нужны лишь для “приема” гостей и доставки на скалу провизии, воды, стройматериалов. На вершине стоял наблюдатель, который давно заметил в разрывах хвои стремительно несущуюся троицу. Стас что-то крикнул, задрав голову вверх. почти сразу вниз по скале поползло несколько фигур. Почему-то все были в солдатских шинелях. В них должно быть очень сложно передвигаться по скале. Но судя по паучьим перемещениям людей в шинелях, они к этому привыкли. Это был “форменный” костюм “Грифов”. Каждая компания имела свой выдающийся наряд. Когда беглецы достигли под­ножья скалы, их ждало несколько человек. Стас заговорил сби­ваясь:

— Ребята, это мои друзья, из Киева. Может, помните, Иван был у нас пару лет назад.

— Привет журналистам, — протянул руку Степанову один из “Грифов”. — Что, статью будешь писать?

Стас решил сократить процесс “обнюхивания” до минимума.

— Ребята, тут не до статей. Им бы схорониться надо. Я сам путем расспросить не успел. Может, наверху поговорим?

— Ясно, — подвел черту мужик лет сорока. Похоже было, что он тут в авторитете. — Эй, давай веревку для гостей, — крикнул он наверх.

— Поберегись! — с вершины полетела, разматываясь, бухта.

Первым на скалу полез авторитетный мужик, за ним Иван, потом Стас, после него Виктор, следом еще двое столбистов. Они связались с гостями веревками, кроме того, Ивану и Виктору то и дело приходилось хвататься за щиколотку впереди ползущего столбиста, чтобы подтянуться таким способом еще на пару сантиметров вверх. Перед подъемом им настрого запретили смотреть вниз. Ивана весь подъем мучила единственная мысль: что будет, если здоровья не хватит? Чем выше они поднимались, тем меньше оставалось сил. А ведь спускаться не легче.

 

Когда “авторитетный” уже забрался на вершину, над тайгой раздался едва слышный хлопок. Он почти совпал с щелчком по скале в метре от Ивана. Вниз полетели осколки камня.

— Эй, братва, да на нас охотятся, — присвистнул “авторитетный”, вглядываясь вниз.

— Похоже, еще раньше это заметили “Грифы”, оставшиеся в избе. В руках одного из наблюдавших за тайгой блеснул кусок стали, и тут же ухнул выстрел с вершины.

Виктор настороженно посмотрел вверх и проводив взглядом об­лако пороховой гари, задумчиво констатировал:

— СКС. У вас что тут — воинская часть?

— Да нет, это на случай, если к нам медведь заберется, — предложил не самое удачное объяснение Стас, который уже был на вершине.

Стрельба снизу прекратилась. Вскоре все перебрались на вторую вершину. Там обнаружилась внушительных размеров ниша в камне, которая была надстроена бревнами. В результате получилась полупещера-полуизба. Тут была печь, бак для воды, ящики с консервами — все необходимое, чтобы выдержать длительную осаду.

Из прошлых рассказов Стаса Иван запомнил, что столбисты — народ умеренно законопослушный. С ними воевали лесники и некоторые враждебные компании. Поэтому меры предосторожности “Грифов” были не лишними.

Они не проявляли излишнего любопытства по поводу того, что их гос­ти стали чьей-то мишенью. Раз стреляют — значит, надо бежать. А раз людей привел член компании, значит, харч и кров им обеспечены.

Между тем, наблюдатели обнаружили сразу две группы серьезных парней, приближавшиеся к скале. Все-таки беглецам не удалось оторваться от преследователей на достаточное расстояние. Очевидно, подъемник быстро запустили и те, что проболтались на нем несколько лишних минут, успели заметить вектор движения Стаса и его гостей. Ну а пятеро любителей пеших прогулок подтянулись, получив ориентиры по рации. Преследователи оказались неплохо подготовлены. У них обнаружились бинокли, спальники, провизия. А наличие оружия они подтвердили делом. Разбившись на две группы, бройлеры отаборились вблизи скалы.

Вечером “Грифы” держали совет. “Авторитетный” оказался старейшиной компании. Звали его Валентином Федоровичем, и в миру он заведовал институтской кафедрой.

— Похоже, эти “туристы” под скалой настроены серьезно, — начал он. — Чую, сами отсюда не уйдут. Можно, конечно, наших ребят созвать, но лишний шум да еще со стрельбой тут ни к чему. Администрация заповедника нас и так прессует нещадно. Если не секрет: какие ваши планы? — вопрос был обращен к Ивану и Виктору.

— Надо бы как-то от этих ребят отделаться, — начал Степанов. — А потом, нам в Москву нужно — край. Правда, денег нет... — вспомнил он о досадном недоразумении.

— И паспорт один на двоих, — подытожил Виктор.

Собравшиеся с любопытством взглянули на гостей.

— Иван, так ты что — на криминале? — на правах товарища спросил Стас.

— Да чистый он, — ответил за Степанова змеелов. — Просто не туда куда следует сунул свой нос. Вот теперь из этой истории совместно выпутываемся.

— Ладно, мы в ваши дела лезть не станем, — вновь заговорил Валентин Федорович. — Чем сможем — поможем, конечно. Думаю, и в Москву без документов оправить удастся. Но сейчас главное — разобраться с теми, что внизу.

— Может, их на “танцплощадку” сводить? — нерешительно предложил кто-то.

Все вдруг загалдели, одобрительно закивали головами.

— А что, это идея, — поддержал “авторитетный”. — Прямо сегодня все и устроим.

Он на минуту задумался, а потом обратился к гостям:

— Вы, ребята, свою одежду скиньте, вам тут что-нибудь подыщут взамен. Посидите пока в избе, поешьте, чаю выпейте, а мы в поход сходим.

Стас был примерно одного роста с Виктором. Одежда змеелова пришлась ему впору. Степановский прикид достался другому стол­бисту, который издали здорово напоминал журналиста.

Народ готовился к вылазке: натирали калоши канифолью, па­ковали рюкзаки. Правда, в них почему-то набивали всякий хлам: немного воды, а остальное место заняли пакеты с мусором, который скопился на вершине.

Когда все было готово, двое “столбистов” начали спуск. Их появление на скале вызвало неподдельный интерес осаждающей стороны. В стане противника разгорелась короткая и оживленная дискуссия, в завершение которой “бройлеры” подступили к самому подножию скалы, готовясь “принять” столбистов. Защелкала рация. Было слышно, как они связываются со вторым лагерем осаждающих, расположенном с противоположной стороны скалы. Столбисты были уже в десяти метрах от земли. За ними с подножья хищно наблюдали восемь пар глаз: противник, предчувствуя добычу, собрался в одну стаю. Второй лагерь опустел. Чего, собственно, и добивались столбисты. В это время с другой стороны скалы начала стремительный спуск вторая команда “Грифов”. Среди них были и те двое — в одежде с чу­жого плеча. Еще один столбист демонстративно держал под при­целом карабина вражеские ряды — на случай попытки пострелять из пистолета по двум парням, спускавшимся на глазах бройлеров. Пятерка­ столбистов, чей спуск был скрыт от взоров противника, быстро спустилась на землю. После этого они поправили амуницию и неспеша двинулись прочь от скалы, шумно ломая ветки, громко разго­варивая, и вообще вели себя неосмотрительно. Бройлеры насторожились. Кажется, они стали с трудом что-то соображать. И вдруг, бросив тех двух, что никак не хо­тели спуститься на землю, побежали на шум, доносившийся из-за скалы­. Там уже никого не было. Но где-то вдалеке, у стволов сосен, были видны фигуры пятерых человек, стремительно удалявшихся прочь от “Грифов”. Среди них мелькали фигуры двух интересующих типов. Судя по размерам рюкзаков, столбисты отправились с гостями в далекий путь. Все восемь бройлеров снялись с места и бросились в погоню, переругиваясь по рациям.

Все эти перемещения Иван с Виктором отслеживали с вершины скалы, оставаясь незамеченными с земли.

 

“Подавшись в бега”, столбисты во главе с Валентином Федо­ровичем прошли по тайге несколько километров, всякий раз помогая преследователям определять их местонахождение, но сохраняя при этом безопасную дистанцию. Затемно вышли к скале, которая у столбистской братии называется “танцплощадкой”. Издалека она вы­глядит огромной каменной глыбой с плоской макушкой, словно срезанной ножом. Этот срез площадью около десяти квадратных метров скошен на один край. Компании любят отмечать здесь многочисленные торжества. Многие столбисты дружат с алкоголем, а охмелев, уст­раивают танцы — на той самой макушке. Как-то один столбист притащил сюда скейт-борд и лихо покатался на “танцплощадке”. Зрелище, следует заметить, не для слабонервных.

На этот раз “Грифы” отправлялись сюда не на пикник. За скалой заканчивались Дальние столбы — за ними были тысячи верст тайги. Кроме медведей, гнуса, староверов да редких охотников — никого. “Танцплощадка” служит мостиком из Столбов в тайгу. По обе стороны от нее на десятки километров простирается каменный массив с замшелыми отвесными скалами. Попав по такому маршруту в тайгу, трудно обнаружить обратный путь. А вернуться другим маршрутом чужаку практически невозможно. До поздней ночи “Грифы” вели своих преследователей по таежной глуши, то и дело “отмечаясь” голо­сами, хрустом хвои, светом фонарей. А потом вдруг исчезли из поля зрения — словно растворились. Через несколько часов они были в избе на вершине “Грифов”.

После рассказа “о проделанной работе” сердобольному Ивану взгрустнулось.

— И что теперь с ними?

Валентин Федорович при этом вопросе деловито протирал стекла очков.

— Провиантом они запаслись, воду найдут, оружие имеется. Если голова на плечах есть — выберутся. А без головы в тайгу нечего соваться. Их туда никто не гнал. Гнус, конечно, пожрет парней — не без этого. Да ты не волнуйся — у них ведь рация имеется.

— Да может, то и не рация, а так — уоки-токи: ее только и хватит, чтобы друг-другу спокойной ночи пожелать.

— Ну что ж, — задумчиво произнес Валентин Федорович, меланхолично взглянув на Ивана. — Если через неделю не объявятся, мы подскажем спасателям, мол видели каких-то салаг. Ушли в тайгу — и с концами.

— Значит, у нас есть неделя. — Обратился Иван к Виктору. Тот вместо ответа стал собирать рюкзак.

— Мы тут немного денег вам подсобрали, — сообщил Валентин Федорович утром следующего дня. — На долго их, конечно, не хватит, но уж чем богаты... Поедем в город вместе, отправлю вас на Москву.

* * *

Вы знаете, что нужно, чтобы сполна ощутить прелести цивили­зации? Кто-то считает, что для начала следует украсть состав металла, потом выгодно толкнуть его куда-нибудь подальше, а уж затем отправиться с полученными деньгами на Таити или в Испанию. Там сле­дует поселиться в роскошных апартаментах с двумя мраморными ваннами необъятных размеров и персональным автомобилем с водителем. Каждое утро заказывать завтрак в постель, ежедневно купаться в лазурном бассейне, после чего пользоваться услугами массажиста­ (лучше — массажистки). Во всем этом есть резон. Но, во-первых, рискованно. С такими-то деньгами вы можете просто не доехать до Таити — из собственного дома выйти не успеете. А если и доберетесь до страны с мраморными ваннами — до того перенервничаете и измотаетесь, что не сможете использовать по назначению даже длинноногую массажистку. К тому же окажется, что ванна с гидромассажем, которую вы поставили у себя дома, лучше таитянской. Впрочем, мы не отговариваем — попробуйте воспользоваться предложенным способом. Некоторым удается. И те, кто еще жив, дают самые лестные отзывы. Так что — для начала следует украсть состав металла и... (см. выше).

Существует еще один менее распространенный, но более надежный способ почувствовать, как много дала нам цивилизация. Для этого следует спешно, толком не собравшись, уехать из дома. Денег должно быть минимум или их полное отсутствие. Дня эдак за четыре попытайтесь добраться автостопом куда-нибудь в район Красноярского края. При этом не рекомендуется спать больше двух-трех часов в сутки­, есть следует умеренно, вплоть до полного отказа от пищи. Но главное — категорически не мыться. Когда вы проделаете над собой все указанные процедуры, вам следует “вписаться”, скажем, в вагон к бригаде экспедиторов груза мороженой рыбы, следующий в Москву. И вот тогда-то, за три с лишним дня пути, наслаждаясь стуком колес на персональном лежаке с почти свежей простыней, умытые под самодельным душем и вскормленные несметным количеством рыбы, приготовленной по сто одному рецепту, вы в полной мере оцените прелесть и комфорт цивилизованного существования.

Валентин Федорович был определенно всемогущим человеком. Мало того, что он заманил в тайгу стаю кровожадных питекантропов, он еще пристроил Ивана с Виктором на этот роскошный поезд. Народ душевный, рыбы завались, никто тебя не ищет. Можно просто сидеть целыми днями перед открытым окном и смотреть на непрерывно меняющуюся картинку, которая не повторяется никогда.

Похоже, приближалась развязка этой истории — счастливая или наоборот. Иван и Виктор чувствовали это. Чувствовали и то, что до прибытия в Москву им не избежать откровенного разговора — без этого приступать к “запуску” материалов, собранных Степановым, было не просто рискованно — безрассудно. Им нужно было прийти к окончательному соглашению, добиться максимального доверия друг к другу.

Ночь давно наступила, все спали. Завтра — Москва. Журналист и змеелов сидели друг против друга, не мигая смотрели на огни, проносящиеся за окном.

— Виктор, я не хочу торговать этой информацией. Просто не смогу. — Иван первым начал разговор.

Погорелов словно не услышал. Он продолжал, не моргая, смотреть в проплывающую за окном действительность. Прошло несколько минут, прежде чем он ответил.

— Я это знал. Тебя ведь без увеличительного стекла видно. Что предлагаешь?

— Опубликуем где-нибудь. У меня есть идеи. Отдадим в “Шпигель” или “Фокус” — немцы такое любят. Это очень влиятельные журналы. Параллельно можно подготовить статьи в пару российских газет: “ФЛБ”, “Московский комсомолец” — у меня есть там надежные ребята.

— Все ребята надежные до определенной степени, точнее — до определенной суммы.

— Согласен, но я думаю, это реальный путь. Вдвоем мы его пройдем. Кстати, о деньгах. Знаешь, эта информация дорогого стоит. И нам за нее заплатят. Немцы платят приличные гонорары за такие вещи.

— Что ты называешь “приличные”?

— По правде говоря, мне никогда еще не платили денег, которые я назвал бы приличными. И я действительно не знаю, сколько мы можем заработать на этой истории. Может быть, тысяч пять. Как и договаривались: гонорар — пополам.

Виктор впервые улыбнулся:

— И что я куплю на эти деньги: путевку в санаторий?

— Вообще-то мне деньги не сильно нужны. Хочешь — забирай все, только давай сделаем это, — со слабой надеждой предложил Иван.

—... А вот — давай.

— Ты серьезно?!

— А что? Хорошие деньги — две с половиной тыщи. Ты, правда, не сказал — евро или долларов? Да все равно, мне хватит. Я тут надумал проехать автостопом через всю страну — до Владивостока. Как думаешь, гонорара этого, как ты сказал — “Фигеля”, хватит?

— Честно, Витя, не блефуешь, ты согласен?

— Совсем честно. Я просто подумал: проедусь по Рассее, при­смотрюсь да осяду на диком Севере — у какой-нибудь дикой народности, вроде этих столбистов. А то средняя Азия мне — во где! Срубить длинный доллар на этом деле все равно не удастся. Я просто злой был — отомстить хотел. А сейчас вот думаю: зачем? Что и кому я докажу?

— Если не возражаешь, я с тобой во Владик ломану?..

— Разберемся.

* * *

Они сошли на сортировке — здесь никто не искал двух бродяг, объявленных во всероссийский розыск. Вероятнее всего, их уже не искали нигде, поскольку за минувшую неделю поступило столько новых ориентировок, что попасться в Москве они могли лишь при очень плохом расположении звезд. Первым делом нужно было забрать документы. Иван послал их две недели назад из Киева на московский Главпочтамт — до востребования себе же. Они выждали разгара дня и влились в бурный человечий поток, несущийся по улицам Белокаменной. Шли по раздельности: первым — Иван, чуть позади — Виктор. Договорились, что в случае, если кто-то начнет проявлять интерес к Ивану, Виктор предупредит и обо всем позаботится. Если Иван заметит, что неприятности у Виктора — должен не ввязываться — оторваться, получить документы и сделать что задумал.

Иван, конечно, поволновался на Главпочтамте, но в него никто не стрелял и никто не заламывал руки: милая девушка посмотрела паспорт, отдала толстенный конверт — и все.

После этого в Москве им нечего было делать. Они сразу нырнули в метро, покатались под землей, неоднократно проверяясь, и наконец прибыли на конечную. Смешались с толпой, штурмующей электричку. Ехали в двух соседних вагонах. Конечный пункт был назван Виктором еще в поезде, когда они обсуждали план своих действий. по каким-то старым делам змеелов знал один поселок за сотым километром, где несложно отыскать заброшенный дом. Там они должны были задержаться на несколько дней — деньги столбистов позволяли безбедно пробомжевать некоторое время. За эти дни Виктор собирался познакомиться с документами, а Иван должен был вызвонить знакомых журналистов и назначить встречу в подходящем для этого месте. Виктор брался это место подыскать и проверить — на предмет отсутствия нежелательных персон и возможности безопасного отступления, если, не ровен час, возникнут непредвиденные обстоятельства.

 

Они прибывали. Электричка спешила к концу маршрута, растеряв по дороге большинство пассажиров. За окном мелькали квадратики в четыре-шесть соток земли, на которых происходит соитие горожан с природой в извращенной форме. Виктор меланхолично следил за машиной, мчащейся по дороге параллельно железнодорожному полотну. Казалось, водитель хотел непременно ехать в компании с электричкой: вот уже несколько минут “Жигули” не исчезали из поля зрения змеелова.

Еще несколько минут — и они с Иваном смогут целых несколько дней просто никуда не ехать, не бежать, превратиться в оседлых бродяг. Слишком много движения в последнее время. После того как Виктор оставил своих китайских старцев, он все время куда-то спешил, стремился, как этот “Жигуленок”, поспеть за паровозом. Он служил хозяину, пытаясь предупредить любое его желание. Он стал частью его империи. Он успел привыкнуть к тому, что не надо ни о чем думать, ничего решать, не нужны даже деньги. Следует просто исполнять — об остальном позаботится хозяин. Даже о твоей ликвидации…

Дачники засуетились, готовясь к выходу, потянулись в тамбур. В это время в вагоне появились трое парней нездешней — азиатской наружности. Невысокие крепыши с кожей, задубленной солнцем, в дешевеньких ветровках, с необъятными торбами.

Вот и вас житуха с насиженных песков сорвала, землячки, — подумалось Виктору. — Будете теперь бегать с мешками за паровозом по Подмосковью. Такую голытьбу ближе сотого километра к столице не подпустят.

Больше он ничего не подумал. В этот момент азиаты поравнялись со змееловом. Один из них, резким движением откинув полу ветровки, обнажил ствол обреза. Из ствола вырвалось облачко дыма и огня. Пуля прошла навылет — сквозь череп Виктора Погорелова — и, отщепив кусочек рамы, застряла в обшивке вагона. Убийца посмотрел на свою работу: в контрольном выстреле не было необходимости. Он снял­ с себя окровавленную ветровку, деловито вытер ею обрез и швырнул все это под ноги тому, что совсем недавно было человеком. Азиаты, забыв про сумки, быстрым шагом направились к выходу, не замечая вжавшихся в сиденья свидетелей убийства. Затем они сорвали стоп-кран, открыли дверь. Сойдя с электрички, трое невысоких крепышей пересели в “Жигули”, которые давно сопровождали состав.

* * *

Известие о том, что его начальник службы безопасности не выполнил задания и подался в бега, привело хозяина в исступление. Он в сердцах разбил ценную вазу, которой очень дорожил — давний подарок первого секретаря компартии республики. По началу хозяин еще не терял надежду на то, что человек, которому он доверил свою личную безопасность, вернется, падет в ноги, станет молить о пощаде. Да, он мог обвести вокруг пальца этих примитивных киевских уголовников, но чтобы изменить ему — хозяину — в это просто не хотелось верить. После того как на протяжении трех дней змеелов не дал о себе знать, хозяин успокоился и стал трезво рассуждать: что делать? Этот парень успел узнать слишком много. Собственно, по этой причине хозяин и ликвидировал начальников своей службы безопасности после того, как срок их службы в этой должности переваливал за год. Но этот чертов русский обвел вокруг пальца его — самого мудрого киргиза. Он как-то узнал или почувствовал приближение своей ликвидации и подался в бега. И теперь нельзя оставаться спокойным ни минуты: в любой момент могла произойти утечка информации. Змеелов знал о бизнесе своего босса слишком много. А еще он знал, как можно распорядиться этой информацией, чтобы нанести своему хозяину непо­правимый удар.

Он ничего не рассказал о змеелове киевлянам, которые обратились к азиату за дополнительной информацией о беглеце. Предатель должен был принять смерть от рук посланцев хозяина, а не от приближенных Компота. Однако найти такого парня, особенно когда тот знает, что за ним охотятся, задача не прос­тая, почти не выполнимая. Конечно, были посланы люди в засаду к Иссык-Кульским старцам. Но это было сделано, скорее, для успокоения и результата не дало. Хозяин решил выждать.

Киргиз работал с бизнес-партнерами по принципу: доверяй, но проверяй, поэтому он и завербовал человека из ближайшего окружения Компота. Его киевский агент ежедневно информировал о результатах поиска беглецов. Когда тот сообщил, что они объявились в Красноярском крае, хозяин был уверен, что киевлянам ни за что не взять его начальника службы безопасности. И не ошибся. Получив сообщение о потере связи с восемью “бригадными”, которые уже сели на хвост беглецам, хозяин только улыбнулся. Руки коротки у этих тупоголовых бандюков, чтобы поймать его человека. Но что дальше? Куда посылать людей? Россия большая. Как отыщешь в ней двух беглецов? Второго такого прокола, как выход на связь по телефону, они уже не допустят (хозяин был уверен, что это произошло не по инициативе змеелова). Судя по тому, что Компот решился на резонансное убийство журналиста, тот располагал действительно серьезным компро­матом. Реализовывать такую информацию в Украине смертельно опасно, и змеелов не мог этого не понимать. А в Сибири она просто никому не нужна. С таким богатством один путь — в Москву. Беглецам следовало торопиться, ведь на смену одной бригаде, затерявшейся в просторах Сибири, могла подоспеть другая...

Хозяин понял, что настало его время действовать. Он отправил в Москву и Подмосковье несколько десятков человек. Они наводили справки в гостиницах, встречались со своими людьми в милиции, ФСБ, криминальном мире. Хозяин распорядился установить наблюдение за железнодорожными вокзалами, на основных трассах, ведущих к городу с востока, прочесывать электрички, курсирующие на этом направлении. Это было чистое совпадение, что поселок, куда отправлялись Виктор с Иваном, находился именно на Восточном направлении. Так состоялась встреча змеелова с азиатскими эмиссарами...

Хозяин распорядился: при обнаружении змеелова — уничтожить без промедления, он очень опасен. если поблизости будет его попутчик — и его тоже. Если будет ликвидирован первый, время на розыск второго не тратить. уходить немедленно.