Мирослав Попович: Мир не может держаться только на страхе, он держится и на любви

«Миссионерское сознание было самой характерной чертой Советского Союза. Этого нет у нынешнего поколения»

Мирослав Владимирович, почему современное поколение не спешит взрослеть и все больше зависит от родительской опеки?

Это связано с большей свободой, по сравнению с той, которая была у моего поколения. Конечно, мы всегда имели выбор, да и все люди имеют какой-то выбор: быть или не быть... Мы также что-то искали, но наше мировоззрение не было готово к той каше, которой нас ложечкой вскармливали. Мы искали ответы на вопросы, которые нас волновали: это было и в 20 лет, и в 30, это осталось и сегодня. Но мы формировались, это не было простым повторением того, что нам готовили.

Скажем, впервые я увидел западный мир, участвуя в международном конгрессе по моей специальности, когда мне было 36 лет. И я был один из самых молодых в том круге. Наш язык был не понятен им, наша система понятий, образов, представлений, тот перечень книг, на котором мы росли — все было другое. Мы знали лишь философию Гегеля и Маркса, кроме этого, за редкими исключениями, больше ничего.

Мое направление было связано с логикой теории науки, поэтому у нас с европейцами был общий язык: формулы, значки — и тебя все поняли. А если говорить о более сложных вещах, то в духовной атмосфере были вопросы, о существовании которых мы даже не подозревали. А они таращили глаза, когда наши философы говорили, что материя первична, а сознание — вторично. Они не понимали, о чем идет речь. Как сейчас ваше поколение не понимает. И я уже не понимаю. Это, в общем, и понять-то нельзя. (Смеется)

Многие исследователи, особенно западные, считают, что современная молодежь ищет легкие пути. Что вы думаете по этому поводу?

Не в этом дело! Например, мое поколение пришло в 1956 году, после известного XX съезда КПСС, когда начала катастрофически рушиться вся партийная идеология. Но, тем не менее, активные люди все же имели сверхцель, которая не исчерпывалась их интересами. Но, конечно, карьеру делали и тогда, карьеру делают и сейчас.

А нынешнее поколение имеет сверхцели?

Нет, ваше поколение выросло на обломках старой идеологии. В мое время люди ругали советскую власть. И объясняли это лишь тем, что с плохими людьми коммунизма не построишь. Поэтому все были уже готовы и к принятию любой критики и так называемого казарменного коммунизма. Но еще где-то в подсознании жила вера в то, что мы идем куда-то. История поставила перед нами цель: мы несем миссию... Именно миссионерское сознание было самой характерной чертой Советского Союза. То есть не все, конечно, имели это миссионерское сознание. Но если кто-то и отличался расчетливостью и прагматичностью, все же где-то в глубине души считал, что нас куда-то несет история, и наше дело пристроиться к этому движению. Этого нет у нынешнего поколения.

Почему?

Потому что история никогда не идет куда-то. Вот мы с Вами сидим и разговариваем — это история. Там где-то за стеной люди еще о чем-то говорят и делают, а кто-то выполняет чей-то приказ. А что такое история? Это и есть жизнь людей, их столкновения, их взаимная помощь, любовь, ненависть — все это и есть жизнь. Она никуда не ведет, и лишь мы можем поставить ей цели.

Почему, на ваш взгляд, ваше поколение отличалось такой целеустремленностью?

Все люди имеют потребность в том, чтобы ощущать свою значимость. Каждый человек, какое бы место не занимал в жизни, он должен быть уверен в том, что кому-то нужен. Поэтому в этом смысле и нынешнее поколение, и мое поколение нуждается в образе светлого будущего. Вы иронически можете к этому относиться, но я совершенно серьезно говорю. Образ светлого будущего — это потребность человечества!

Вы пришли в мир на обломках, руинах этого образа, образа светлого будущего, которое связано со словом «коммунизм», и которое уже фактически не существовало в 60-70-ые годы. Но люди эту энергию разрушения отожествляли с энергией созидания. Им казалось, что если мы разрушим независимость бюрократии государственного аппарата и введем демократию, то все проблемы разрешатся. Это была иллюзия. Так не бывает! Но она у нас была, эта иллюзия... И она помогала нам выжить.

А вы поддерживали эту «иллюзию»?

Конечно! Мы жили для того, чтобы восторжествовало добро, а в нашем представлении это была свобода. Потому что сейчас только старики помнят сталинский режим 30-х годов. Мы ненавидели тиранию, и мы хотели эту свободу!

А что дала вашему поколению демократия?

Она дала свободу. Но образ светлого будущего исчез. И вмиг все поняли, что его нужно создавать самому. А как это сделать? Большинство считает, что светлое будущее можно построить в своих маленьких коттеджах потихоньку...(Улыбается).

Но ведь тоже решение, правда?

Да, конечно, тоже решение. Хорошее решение! (Смеется)

«Можно жениться, выйти замуж, поставить все печати — и точно так же через полгода разойтись или остаться друзьями»

Институт брака в нашем обществе всегда играл важную роль. Но в наше время все больше и больше молодых людей выбирают гражданский брак. Как вы относитесь к такой форме отношений?

Мои мама и папа не расписывались и так прожили всю жизнь. Они были учителями. Отец погиб на фронте в 41-ом году. Хотя, конечно, у взрослых были свои секреты и тайны, но, тем не менее, мы, дети, знали и видели, как они живут. Я не помню, чтобы они ссорились! Я не слышал раздраженного тона в семье! Это было по-настоящему! Они были простыми учителями и не претендовали на какие-то роли в мировой истории.

Эти люди доверяли друг другу, для каждого из них слово было словно сталь. Им никогда даже не приходило в голову регистрироваться. Даже государство этого не требовало. Я получал пенсию вместо отца, и никто у меня не требовал бумаг. А сейчас забегался бы с документами.

Поэтому побеждает, скорее, та форма отношений, которая господствует в Америке. Когда молодые люди встречаются, потом начинают жить вместе, потом решаются на знакомство с родителями. Это решение уже налагает какие-то обязательства. После этого молодые люди планируют свадьбу и детей.

Но, Мирослав Владимирович, в подобных «репетициях» личной жизни может и вся жизнь пройти.

Да, вы правы, но я чаще всего именно такую форму отношений и наблюдаю. И знаю, что родители принимают своих чад, кормят обедами, а в глубине души надеются, что завтра они в ЗАГС побегут...

Наверное, это более рациональная форма. То есть они должны привыкнуть друг к другу, приспособиться к совместной жизни. Но я бы этому не придавал совершенно никакого значения. Потому что можно жениться, выйти замуж, поставить все печати — и точно так же через полгода разойтись или остаться друзьями.

Как вы считаете, кому больше на руку гражданский брак: мужчине или женщине?

Мужчине, конечно! Безусловно, мужчине! Женщина признана природой быть хранительницей домашнего очага. И как бы она ни была влюблена или, наоборот, раздражена, где-то в подсознании она встревожена тем, что он может приносить в клювике в гнездышко другой... Это естественный процесс. И потребность в свободе у мужчин заложена природой инстинктивно. А бывают и противоположные ситуации: легкомысленные жены и матери. Но это патология! Нормальная женщина будет, прежде всего, беспокоится о том, чтобы дома был порядок. Понимаете, есть мужская ментальность, а есть женская. Это выше понимания, но это так.

Как философия «инь-янь»?

Да, примерно так, как «инь-янь». (Улыбается)

Какая роль мужчины и женщины в гражданском браке?

Роль зависит от того, есть любовь или нет. Если любви нет, а есть лишь поверхностное увлечение, это очень быстро проходит. В таких случаях роль мужчины может быть самая непредсказуемая. А когда есть любовь, то это объединяет мужчину и женщину, они становятся похожими друг на друга: они дураки, они все прощают друг другу и думают лишь о том, чтобы ему/ей было хорошо.

Мирослав Владимирович, все же вы сказали, что мужчине на руку свободные отношения. Почему?

Потому что мужчины свободнее, они полигамны. Конечно, бывают такие случаи, когда женщины в некоторых культурах имеют несколько мужей одновременно, но это капля в море. Многоженство более характерное явление в нашем обществе. Это еще связано и с тем, что забота о детях лежит именно на женщине. Даже биологически мужчина более склонен к легкомыслию в своих сексуальных связях, нежели женщина.

«Когда дедушки и бабушки помогают друг другу дойти до больницы — это очень трогательно, но это есть то, что делает общество обществом»

А что вы думаете о любви?

Любовь сама по себе отличается от любой из форм отношений между людьми. И подлинные чувства можно проверить ответом на вопрос: готов ли он или она отдать жизнь ради любимого человека? Не дай Бог, конечно, чтобы жизнь ставила такой выбор перед людьми. Но если человек не представляет своей жизни без любимого, тогда это подлинные чувства. И если вам скажут, что любви не бывает, то плюньте им в глаза — бывает! И если люди любят, то значит, они могут жертвовать собой. На любви держится мир и институт семьи. Конечно, когда люди стареют, то у них совершенно другие чувства. От любви и страсти остается чувство сострадания — готовности прийти на помощь. Когда дедушки и бабушки помогают друг другу дойти до больницы — это очень трогательно, но это есть то, что делает общество обществом. Мир не может держаться только на страхе, он держится и на любви.

Для многих молодых людей свободные отношения — это дань моде. С какими еще процессами в обществе это связано?

Я думаю, что это не дань моде, это, вообще-то, вполне нормальное явление. В истории рода человеческого отношения между людьми принимали форму родственных. Например, «царь-батюшка»: царь воспринимался, как отец — в буквальном смысле этого слова. На родственных связях держалось все общество. И я хочу сказать, что между современными парами, сексуальными партнерами, как это принято сейчас называть, эти отношения не несут на себе такой политической, социальной и экономической нагрузки. Они исходят от симпатии, любви, сексуального влечения. И чаще всего это не связано с продвижением по службе или другими формами зависимости: князь, не князь, главное, что хорошо с ним... Поэтому я считаю, что вот такое освобождение от родственных, экономических и социально-политических нагрузок в отношениях современной молодежи — это очень позитивно!

Мирослав Владимирович, какое будущее у такой формы отношений, как гражданский брак? Может ли все-таки держаться все на любви?

Классика марксизма! Энгельс еще писал: «Да, мы знаем, что такое ваша любовь! Это — сегодня здесь, а завтра — там, сегодня люблю, а завтра — нет». Он считал, что семьи не будет как формы, все должно держаться на капитале...

А каков ваш прогноз?

Ну, конечно, будет семья, ведь семья — это, прежде всего, дети! Да, каждому одинокому человеку хочется, чтобы рядом был любимый человек. Но все меняется с появлением детей! Это основа для сердечной привязанности. Многих моих друзей уже нет в живых. И у многих из них не было детей. Я считаю, что от этого они были еще несчастней. Ведь намного проще уходить из мира сего, зная, что у тебя здесь остались дети... Конечно, это также иллюзия. Но дети — это самое главное в жизни.

Но ведь проблема в том, что пары, которые живут в гражданском браке, не спешат заводить детей...

Моя внучка живет в Австралии. Недавно у меня гостил ее муж и сказал мне: «А мы планируем завести детей в следующем году». Вот для меня это удивительно. В мое время так не говорили и так не делали. (Смеется)

Мирослав Владимирович, какое будущее у нашего молодого поколения?

Будет брак! Молодежь станет старше, мудрее и рано или поздно захочет завести детей. Ведь все вращается вокруг этого. Общий культурный уровень нации и человечества в целом будет лишь расти, и от этого каждый из нынешней и будущей молодежи будет лишь лучше и многогранней. Это и есть развитие человечества.

Фраза