"6 отдел. Лихие 90-е". Часть 2

Николай Нога продолжает вспоминать: «1992 год. Задержание на Подоле у фуникулера. Брали бойцов ОПГ Кайсона. Они наехали на бизнесмена и назначили передачу денег. На место прибыли и молодняк, и старые уголовники, входившие в группировку. Одни принимали деньги, другие стояли на стреме. Наши опера расползлись по площади. Я с Володей Дронем стоял у пивной бочки вместе с вымогателями – все посасывали пивко, исполняя роль мирных алкоголиков. И тут деньги передали, всем «памирам» - такой у нас был позывной - пошла команда на задержание. Мы упаковали вымогателей, ищем переданную пачку денег (а в тот раз была не «кукла», а реальные – подотчетные – деньги) и не находим их у бандитов. Как так?!

Владимир Дахновский добавляет:

«В бригаду Кайсона входили матерые карманники. Сразу после передачи денег во время задержания началась беготня, и один бандит незаметно скинул упаковку с купюрами своему подельнику, на которого мы не обратили внимания. Тот, как ни в чем не бывало, сел на фуникулер, пребывая в уверенности, что оторвался от ментов. В последний момент мы все же догадались, что случилось. Архипов с Калужским вскочили в вагон фуникулера: там они и вычислили бандита с выкупом».

 

• Интересный офис

Даже не все офицеры ОБОПа слышали про адрес: улица Беларусская,17. А те, кто знали, называли его просто: «Полигон». Там располагался офис фирмы, хозяином которой являлся некто Пахомов по кличке Пахом – очень мутный типок. Что характерно – в этот офис, как мухи на мед, слетались бандиты из различных группировок с поднадоевшим предложением платить дань. Владельцы офиса и сами не брезговали откровенной уголовщиной, но это не мешало им систематически писать заявления в УБОП. После чего непримиримые борцы с оргпреступностью принимали рэкетиров, а суд их садил.

Впрочем, только в книжке все выглядит гладко. На “Полигоне” случались горячие деньки. Первый раз там плеснули кипятком в Архипова, во второй пытались зарубить шашкой Дахновского. Но опера рисковали не даром: так посадили «Самсона» из бригады Князя, братьев Подолиных, а потом сел и Пахом с подручными. 

 

Валерий Кур: «Поначалу мы постоянно дрались с подопечным контингентом. ОМОН часто ездил на очень старых автобусах, и они частенько опаздывали – приходилось действовать самостоятельно, значительно уступая противнику в живой силе. Не редко нас били. Но мы никогда не падали духом. В самом начале все операции проходили только при моем личном участии. Оружие на поражение не применяли: лишь предупредительные выстрелы вверх. Случались подстрелы по неосторожности, бойцы ранили самих себя. У меня были случаи рикошетов. Я принуждал всех учиться владеть оружием. Это было крайне важно: ведь мы вели настоящую войну с дерзким противником.

Помню, один из моих друзей – из другого подразделения - отправился вечером на танцплощадку, пистолет был при нем, но он, как это требуется, не пристегнул его «тренькой» - кожаным шнурком, во избежание потери оружия или на случай, если противник его выбьет. На площадке у товарища случился конфликт, его сбили с ног, на какое-то время завладели табельным оружием. Он все-таки отбил пистолет, поднялся и убежал. Когда оторвался от преследователей, то обнаружил, что ранен в ногу. В действительности все было хуже: пуля зашла в ногу, пробила легкое и застряла в плече. Офицер чудом выжил.

Постепенно начала вырисовываться тактика наших действий, становилась понятной первоочередная задача: вычислить «союзников» бандитов. К примеру, мы задержали сотрудника милиции на рынке, которому рэкетиры помогали делать план по админпротоколам, к тому же доплачивали 50 рублей в месяц. За это он не мешал наперсточникам работать на рынке.

Я подробно изучил методику «кидков на разницу» - одного из наиболее популярных и прибыльных преступлений того времени. Завели картотеку мошенников, и очень скоро выяснилось, что среди них сплошь и рядом – талантищи, маэстро своего дела. Взять хотя бы Патищука – «Патю»: уголовник, наркоман, спортсмен, красавец с внешностью Марлона Брандо. Выдающийся бандит: он давал 10 рублей на такси потерпевшим, которых кинул со своей братвой.

Постепенно становилось ясно, что многие криминальные процессы можно контролировать – в тех случаях, когда их нельзя победить. Без агентурной работы, конечно, ничего бы не получилось. Нам здорово помогал Борис Иванович Хряпа – легенда киевского сыска, который в то время, не взирая на преклонный возраст, работал советником в УВД.

У всех были рации, поэтому зачастую с одной «стрелки» сразу неслись на следующую, не заезжая на базу. Мы вырабатывали методику противодействия, пробовали перекрывать целые районы, через агентуру устанавливали места сходок и драк. В этом отношении тогда было легче: бандиты всегда собирались в традиционных точках, их легко было найти, доставить в райотдел.

Одним из основных мест деятельности рэкетиров были рынки. На каждом у нас было по 5-10 информаторов. Бандитов и мошенников «паковали» целыми стаями: забивали камеры в райотделах по 10-20 человек. В основном это были чисто профилактические действия, акции запугивания - не более. До 90% наших дел разваливались на стадии следствия, поскольку законодательство отставало от криминального развития, следователи не знали как вести дела этой категории, судьи не умели их рассматривать. Кидки на разницу вообще не считались уголовным преступлением.

Помню, армейский полковник приехал продавать машину на бульвар Перова - главный авторынок Киева. Подошли бандиты в роли покупателей, поехали с хозяином опробовать машину на трассе. За городом выкинули его с помощником из салона собственных «Жигулей», угнали авто. Мы объявили «Сирену», отловили грабителей. Это были  салоховцы. Им светил реальный срок. И вдруг боевой полковник отказался от своего заявления. Тогда еще у людей был дикий страх от одного слова: рэкет.

Не красили картину массовые сходки-драки между группировками. Не редкость были драки сто на сто: как правило, их инициаторами выступали кавказцы - савлоховцы и примкнувшие к ним ассирийцы под предводительством олимпийского призера по борьбе Виктора Авдышева, а также чеченские боевики Османа. Против них выставлялись «славяне»: Патя, призер олимпийских игр Качановский – Качан, Чайник.

Однажды мы узнали про грандиозную сходку в гостинице «Киев». На ней от славян было не меньше сотни, а от Салохи - Вова Маргоев – «Шурупчик», его правая рука Свинарик с бойцами. Преимущество оказалось на стороне славян. Савлоховских крепко потрепали, а в конце побоища поставили на колени. Свинарик испугался, что их начнут убивать и с перепугу зарезал одного бойца из противоборствующего лагеря. Им оказался брат «Промакашки» - Стребкова, правой руки «Князя». Мы задержали всю ораву, доставили к Петру Опанасенко, тогда - начальнику Шевченковского РОВД. Свинарика оперативно покололи, он сел за это убийство. Но это было редким исключением.  Чаще наши налеты оканчивались ничем: мы просто портили жизнь бандитам, не давали им спокойно решать свои вопросы.

 

Харченко Владимир Иванович, март 1989-2000 годы. Начинал опером-важняком, закончил  начальником третьего межрайонного отдела на правом берегу Киева.

«В то время райотдельских ментов бандиты просто затаптывали. Сотрудники реально боялись рэкетиров. А у нас в отделе собрались настоящие отморозки. Мы быстро всем доказали, что нас трогать нельзя. Все вокруг было новое, доселе невиданное. Учились «с колес». Бандитам тоже все было в новинку: они учились по американским фильмам, ну и мы смотрели тот же репертуар. Работали на энтузиазме и адреналине, порой – сутками напролет. Поначалу ОБОП ночью отдыхал. До 11 вечера работали, потом дружно разъезжались. Но вскоре перешли на круглосуточный режим: сделали дежурку, а потом и комнату отдыха, установили панцирные кровати в два яруса. На простынях – звезда и печать «МО СССР». Во как! Если семейные все-таки старались добраться на ночь домой, то многие холостяки там и ночевали, чтобы ночью не нестись через весь город по вызову.

В самом начале наша служба находилась в структуре угрозыска - был создан экспериментальный 6 отдел. Нас было пару десятков человек под предводительством Николая Поддубного и его зама Валерия Кура. На первые наши задержания выезжали вместе с Куром и Поддубным. После того, как отработали подходы, технологию реагирования, ездили самостоятельно. Но порой я замечал: то Кур, то Поддубный едут за нами, контролируют. Это было необходимо: более суровых контролеров у нас быть не могло. В целом атмосфера в службе была очень здоровая. Никакого крысятничества, полное взаимопонимание и неприменно помощь друг-другу. Впрочем, паршивые овцы встречались, но мы их отторгали. Выгнали одного опера, который находился в отделе с первых дней. Однажды он пришел на совещание в куртке, изъятой на обыске. Для всех это стало шоком. Он же додумался украсть на обыске колеса. Были и другие примеры: не много, но были. Те, кто остались, доверяли друг-другу и думали только о работе.

 

Вспоминает генерал-лейтенант Владимир Дахновский:

«Мы с другом Архиповым были холостыми, глаза у нас горели, хотелось победить всех рэкетиров в городе и мы буквально жили в УБОПе. Не имели ни семей ни квартир: нас всегда пригружали по-полной, потому что молодые, спортивные, холостые. В общем, приходилось регулярно срываться среди ночи в контору – на непримиримую борьбу с оргпреступностью. Поэтому, когда появилась комната отдыха, мы  частенько в ней оставались.

• Как-то вечером сидим в комнате отдыха: звонит Харченко, выясняет сколько  человек на базе и дает команду готовиться к мероприятиям.  Решаем до этого по-быстрому перекусить: когда все  закрутится - не до еды будет. Архип вызвался побыстрячку сгонять в общагу – у нас за окном в авоське висело сало. Прыгнул в служебные «Жигули» и умчался. На улице - ночь, ливень и опер спешит в общагу за салом.  В полукилометре от УВД – около оперного театра -  Архипа угораздило  въехать в светофор. С тех пор светофор носит почетное имя Архипова. В столб он въехал крайне неудачно – тот даже перелетел через крышу авто. А в багажнике у Архипова хранился ящик водки – дефицит по тем временам. В общаге не оставишь – сразу весь этаж пьяным будет, в ОБОПе – тоже не выход. Вот и возили водку в багажнике, пока Архипов ее не сгубил вместе с машиной под светофором у Оперного. В общем, ситуация складывалась драматически: служебная машина разбита в самом центре города, от нее на всю улицу несет водкой… Главная задача была – оттолкать машину от светофора. Мы ее с честью решили. Но предстояло еще одно супер-задание: привести ужасно разбитую машину в рабочее состояние. Ее разобрали за ночь на винтики, все починили-порихтовали и поставили на место. Начальство, конечно, таких залетов не приветствовало, но и не карало сурово: работали-то на износ, надо было как-то восстанавливаться...

Дахновский вспоминает одно из многочисленных дел тех лет.

ГАИшник в трусах и громила с гранатой

- 1993 год, Рома Маркарян. В центре города дерзкий разбой магазина – вечером украли около 100 кожаных курток. Но на этом не остановились и вскоре забрали у владельцев магазина «восьмерку». И продолжали доить их дальше – до полного финансового истощения. Бизнесмены поняли, что бизнесу приходит конец, и пересилив страх, написали заяву в ОБОП. После этого нам удалось «принять» на передаче денег группу вымогателей - 3-4 человека. Но это была «пехота». Нас как всегда интересовал главарь. Стрелки от задержанных привели в Броварской район. В результате мероприятий задержали еще одного бандюка, изъяли у него ВАЗ-2108, принадлежавший потерпевшим бизнесменам. На свободе оставался лидер, о котором почти ничего не было известно.

Мы решили работать  по горячим следам, чтобы главарь не успел что-то пронюхать и «встать на лыжи». Все, что удалось узнать: зовут его Рома, под два метра ростом, работает в броварском ресторане вышибалой.  Установили гостинку, где он якобы проживал.

Работали в Броварах двумя экипажами. Один возглавил я, второй – Петров. Квартира принадлежала роминой сожительнице. Наш экипаж зашел на адрес (кроме меня -Дима Яковлев, Вова Липандин, Юра Морозюк). Ромы дома не оказалось. Спокойно побеседовали с хозяйкой. Во время разговора заметили в комнате на столе патроны ТТ, из-под кровати выглядывали кожаные куртки в целлофане. Сожительница призналась: это Ромины патроны, он всегда ходит с ТТ и гранатой. Под кучей белья я обнаружил ППШ (стреляет ТТ-шными патронами). 

Дальше было так: мы расставились в квартире, я - за дверью в коридоре, моя задача при появлении Ромы первым вступить с ним в противоборство Из нашего экипажа только у  Липандина были дети – ему дали единственный броник.  И вот мы слышим, как в дверях проварачивается ключ и дверь начинает открываться. Я тут же дергаю за ручку двери на себя, даже гемотомы потом на руке появились. На пороге – двухметровый Рома: здоровезный бугай . Увидев меня, он молниеносно засовывает руку за пазуху. Разговаривать некогда: сразу бью двойку. По факту выяснилось, что сломал ему челюсть и три ребра. Он как стоял с рукой за пазухой, так и рухнул – руку не вытащил. Навалились на него гурьбой, обездвижили. Все это произошло стремительно. Лежим на Роме и ждем: никто не знает сорвал Рома чеку или не успел. Не рвануло – уже хорошо. Держим бандита, ждем подмогу. Рома здоровый: не сдается и норовит нас скинуть. Мы не можем с него слезть, так как боимся, что он отпустит чеку. Бремся, ждем, а подмоги все нет. Стреляем в окно, чтобы милиция услышала: никто не спешит на помощь. Ребята из другого экипажа встретили на улице беркутенка из отряда Киевской области, который в форме возвращался с работы. Привлекли его. Яковлев вывел на улицу всех жильцов квартир на этаже. В это время появился мужик в семейных трусах и начал требовать, чтобы мы прекратили хулиганить. В двух словах объяснили, что сейчас может взорваться граната, и тот сразу ретировался.Только после этого мы осторожно ослабили хватку, вытащили гранату, выкрутили из нее запал.

 Оказалось, Рома повсюду шлялся с боевой Ф-1 (заградительная): разлет осколков - 200 метров. Также изьяли у Ромы ТТ. Потом начала сьезжаться милиция и тут мы снова увидели мужика,  который уже появлялся в семейных трусах. На этот раз на нем была форма сотрудника ГАИ. ГАИ-шник извинился, сказал, что он в служебное время навестил любовницу и поэтому сильно просит выпустить его на улицу.

Рома за все время только и промычал: «Вот это вышибалы!» Уважительно так сказал. Он с подельниками получил срок. А меня за это дело признали лучшим опером городской управы.

До дома я дополз к утру. Поспал пару часов, в 8 утра просыпаюсь, собираюсь на работу, слушаю радио. Передают: областной «Беркут» задержал вооруженного преступника, оказавшего сопротивление с автоматом и гранатой. Ругнулся я, конечно, и поехал на войну.

 

УБОПовец в роли стоматолага

Следующую свою гранату я нашел в 1993 году на улице Шамрыло. Тогда брали группу с Западной Украины – они привезли на продажу дипломат гранат РГД-5. Выехали два экипажа: Овчаренко, Закусило, Калужский; Корнич, Нога и я. Перекрыли адрес Шамрыло,8, куда торговцы пришли на сделку.  Продавцы провели презентацию товара в квартире, вышли и начали прощаться. Было их пятеро. Наш экипаж  - трое человек - выдвинулся паковать бандитов, т.к. второй экипаж задержался возле дальнего подъезда. Николаю Ноге была поставлена четкая задача: любой ценой овладеть дипломатом с гранатами и контролировать его. Эту задачу Нога четко выполнил. Я сначала свалил самого здорового. Мы с Корничем почти всех завалили, только один остался: на нашу беду у него оказалась граната. Он ее выхватывает, рвет кольцо и бросает нам под ноги. Мы это отслеживаем из-за спины, т.к. в это время вдвоем держим четверых бандитов на асфальте. Смотрю с ужасом на гранату и успеваю отметить: дымка не видно, значит запал не сработал. Корнич тут же стрельнул предупредительный в воздух и уже готов был стрелять на поражение. Я мгновенно бросаю своего бандита, подскакиваю к гранатометчику, бью маваши и опять сажусь на оставленного бандита. Все, конечно, могло сложиться не так удачно: у них, как сейчас помню, было около 20 гранат. В это время за нашей войной наблюдали два военных подполковника с расположенной поблизости воинской части, проходивших мимо. Позже, когда мы составляли протокол изъятия, я  пригласил их подписать протокол в качестве понятых. Возникла сложность: вояки не могли поставить подписи - руки тряслись.  Мы потом выяснили почему граната не взорвалась – у бандита от испуга были потные руки и кольцо просто соскользнуло с пальца.

В райотделе начали работать с задержанными. Здоровяка, который бросил в нас гранату, звали Зяма. Он отказывался говорить, требовал вызвать опера, который свалил его одним ударом, выбив при этом три зуба. Прихожу я по его зову, думал драться со мной захочет. Он увидел мои сбитые  костяшки пальцев и  говорит в восторге: «Вот натасканные черти, как нас обложили! Выйти не успели – и уже асфальт». Мне дифирамбы поет. Говорит, стоматолог зуб вырвать не мог, а я лучше стоматолога: три зуба без осколков – чисто сработал. Говорит, поедешь на железнодорожный вокзал, говори таксистам, что от Зямы – возить бесплатно будут. Видно, крышевал их Зяма, да после встречи с нами таксисты крышу потеряли... Зяму этого лет через восемь, уже после освобождения, застрелил участковый милиционер.

Владимир Харченко вспоминает:

- Существовал неписаный закон: вне работы делай, что угодно, но не в ущерб службе. И покажите мне офицера розыска, который бы не пил? Да, расслаблялись после ратных трудов.  Но ни разу после наших ментовских пьянок никто не опоздал на работу, не подвел товарища, не сдал начальству. Признаться, мы ведь не только бандитов не боялись – начальства тоже боялись умеренно… И еще могу сказать точно: мы быстро заявили о себе криминальному миру Киева.

Да, на машинах бились регулярно. Если это грозило «разбором полетов» в кабинете начальника, делали невозможное. Помню, днем побили нашу машину, а к утру она уже стояла как новенькая. Все - на личных контактах.  Как-то перевернулась машина, которая числилась за ГАИ, а мы ее попросили у гайцов на задержание. За три дня починили – вернули как новенькую!

Для всех было загадкой: где УБОП берет бензин? В то время он был страшным дефицитом. Даже дежурные машины УВД стояли. А у нас каждая машина по три раза в день на войну выезжала. Ни денег, ни спонсоров у УБОПа не было. Это я договаривался с директором автопарка – он нас заправлял. Никаких коррупционных связей – все на энтузиазме и личных контактах.

В то время бандиты еще не догадывались, что по ним может работать наружное наблюдение. А мы  без труда «пробивали» наружку СБУ и МВД. «Конторские» ездили исключительно на «Волгах», у милицейских – «Жигули». Были и другие признаки: антенны, ботинки «тихарей» на толстой подошве и теплые штаны. Но это для нас было открытой книгой, а бандиты только со временем научились вычислять наши машины по затертым винтам на номерных знаках, оперов - по печатям на связке ключей…

Помню, пошла информация, что по Киеву «бомбят хаты». Занялись этим делом. Выяснили, что во всех квартирах незадолго до кражи делали ремонт. Кто-то провел качественный анализ состава строителей. Выяснилось, что уголовники внедрили в каждую строительную бригаду своих наводчиков из судимых. Дальше – дело техники: всех поотлавливали, злодеи получили приличные сроки. Волна квартирных краж спала.

Казалось бы, начало кооперативного движения – золотое время для начала бизнеса, особенно если у тебя своя бригада и не надо бояться “наездов” на твою фирму. Но большинство бандитов оказались профанами в бизнесе. Даже «прибитые» конторы они зачастую успешно разоряли непомерными поборами – резали дойных коров, так сказать. Чтобы понять, что бизнес – не для них, потребовалось время.

В начале 2000-х начал формироваться средний класс, у бандитов появились хорошие деньги, они почувствовали вкус жизни и даже самые отмороженные не хотели за решетку. Начало приходить понимание: раз нет своего ума, надо его позаимствовать: бандиты стали набирать на работу деловых людей – после чего у рэкета заладился бизнес. Коммерсанты делились на своих - бригадных и на «прибитых» - тех, кто платил дань. Из первых, да и из вторых вышло немало влиятельных нынче людей: чиновники высшего ранга, народные депутаты...

По ходу «войны» - так мы называли выезды на задержания – вырабатывались принципы командной работы, строгие правила безопасности, которые писались кровью. Так, очень скоро все опера перестали носить кольца. А поначалу было так: у одного чека зацепилась за кольцо – чуть не погиб человек. Другой перепрыгивал забор, зацепился кольцом за острие ограды, лишился пальца...

Почему-то вспомнилось: долго носимся на машине за бандитами, но те и не думают останавливаться. Сравнялись в движении с бандитской машиной, и кто-то из наших показал в окно автомат. Водитель в машине вымогателей жутко напугался, отвлекся, их авто врезалось в придорожное дерево, как сейчас помню – в вишню.

Коллектив у нас был на редкость дружный, «без камня за пазухой». Никакого крысятничества, «решения вопросов», сачкования. Все доверяли друг-другу.

Иногда на операцию приезжало начальство: не для контроля, а чтобы отметиться на резонансной операции. Помню, как-то на адресе задержали преступников и изъяли целый арсенал: несколько самодельных автоматов, пистолеты, гранаты. Обычно изъятое оружие выкладывали на столе в помещении, где его обнаружили. Но в тот раз столов не хватило! Блокировали вход во двор, вынесли арсенал, разложили на земле: смотрелось впечатляюще.  Помню, посмотреть добычу приехали генерал Василишин, успевший стать министром, и Президент Кравчук.

Владимир Дахновский вспоминает:

Звонарь как Керенский

1992 год. С заявителя вымогает деньги бригада ОПГ Рыбки. В то время МВД оказало нашему подразделению неоценимую практическую помощь – прислало невиданную технику с барского плеча – диктофон. Его сразу же поставили на учет как особо ценную вещь и вот именно этот единственный на весь УБОП диктофон Калужский дал терпиле, чтобы тот записал разговоры на стреле с бандитами.

После стрелки заявитель пропал – как сквозь землю провалился. Потом выяснилось, что бандиты нашли диктофон и посадили нашего заявителя в подвал.

У нас паника, искали человека двое суток: нулевой результат! На четырех машинах объездили весь город, вымотались все, с ног падаем: очень большой прокол получился и диктофон пропал в придачу.

Вова Гуменюк предложил: «Пацаны, поехали ко мне, я борща наварил.» Он на Оболони снимал квартиру: пообедали его борщем и поехали в ГУВД ставить машину в гараж. На Межигорской, 17 едва не сбили двух пешеходов, перебегавших дорогу не по переходу. Ба, да это же замы Звонаря – Ваня Рыбак и Вова Солдатов! В будущем Вова – здоровенный бугай – стал телохранителем Игоря Бакая, хотя это к делу и не относится. Мы аккуратно притормозили и наблюдаем издали: Вова и Ваня подходят к группе человек из восьми.

Звонаря мы не видели, оказывается он стоял с другой стороны в магазине и при нашем приближении убежал. Бойцы его оказывали сопротивление, мы их упаковали жестко. Заложника мы нашли, диктофон бандиты вернули.

Звонарь после нашего налета залег. Мы его просчитали: тот спрятался в Питере. В новогоднюю ночь выезжаем в Питер – я и  Дима Яковлев, вооружены табельным оружием – а как же! Так и прем вооруженные через границу, погранцы с обеих сторон немного поудивлялись, но смолчали... 

Приезжаем 1 января: весь Питер пьет! Начальник питерского УБОП – из Полтавы, замы его – из Винницы и Житомира. Просидели мы там десять дней: водку пить можно – проявлять инициативу нельзя. Питерские нас в одиночку не пускали: когда увидели, что мы приехали при оружии, сразу сказали, что с нами хлопот не оберешься.  Мы просчитали дом родственницы Звонаря – между «Крестами» и моргом. Надо бы засаду устроить, а питерский УБОП пьет. Мы их все ждем, а они все пьют! Пока Рождество не прошло - не остановились. Наконец выставились с ними на адресе. Звонарь маленький, переоделся в женскую дубленку, прицепил косу и убег, как Керенский. Поймали мы его намного позже в Киеве.

Генерал Сергей Корнич, сотрудник УБОП Киева  90-95-х годов,  с 2005 по 2007 годы – начальник ГУБОП МВД.

Начинал я в убойном отделе Печерского угрозыска. А в милицию пошел по романтическим соображениям – в 28 лет, успев послужить в армии после окончания Института гражданской авиации: Монголия, Афганистан, Туркмения. У меня семья – все потомственные военные:решал поддержать традицию. На службе в розыске не пожалел о своем выборе. А в 90-м услышал о едва созданном отделе по борьбе с оргпреступностью, призванном сдержать волну вымогательств. Рэкетиры тогда здорово достали и гражданских, и милицию. Очень хотел попасть в отдел и вскоре там оказался.

Все только начиналось: рэкет лишь становился на ноги, большей частью орудовали кидалы и наперсточники. УБОП, в отличие от розыска, идет от персоны к преступлению, а не наоборот. То есть, работаем от главарей: ищем где они преступили закон, чтобы посадить и разобщить группировку. Эту задачу в масштабах города мы успешно решили в течение нескольких лет.  С 1993 по 95-й годы я был и.о. начальника бандитского отдела. К тому времени аксакалы, служившие в ОБОПе с первого дня, успели немного подустать, и тут влилась молодая кровь: Дахновский, Архипов, Воронов, Дрокин, Чорнат. У меня был самый большой опыт из новичков. Исходя из моего понимания методов работы, мы взялись за решение поставленной задачи. Я считаю, в 1992-95 годах мы навели реальный порядок: бандиты, которые выжили и которых мы еще не посадили, просто бежали из Киева.

Едва нам становилось известно, что собралось более двух вымогателей – тут же налетали, жестко паковали... А было нас в отделе всего-то человек 15. Тогда на грубую силу можно было ответить только силой. Да, часто ходили по грани, риск был нешуточный. Но ведь и результат был! В фавор я никогда не попадал, вечно начальство меня трепало. А потом прокуратура и суды погрязли в «договорняках» с бандитами, прогнили насквозь. Сегодня бы за нашу работу в суде оказались мы, а не вымогатели. Уже в первые годы не все в нашей организации стало чисто и прозрачно. «Великие деятели» ОБОПа Лясковский, Петров, Садовой получили в Зазимье участки от Прыща. Фашист презентовал Садовому квартиру на Верхнем валу... В общем, все - как всегда: кто-то воевал, кто-то «паковался».

Запомнилось 8 октября 1993 года. Тогда мы задержали 104 бандитов. Нас было 26 человек. На спортивном манеже действовала «точка» савлоховцев. Там Борис Сосланович тренировался, ставил задачи боевикам, принимал ходоков. К нам в то время уже потянулись заявители, потому что по городу пошла молва, что мы не продаемся, «валим» бандосов по полной программе и не «решаем вопросы». Очередным заявителем оказался замгендиректора предприятия. Мы не смотрели: крупный бизнесмен или мелочевка. Главное, чтобы просматривался состав преступления. На этот раз была чистая ст.144 УК («Вымогательство»). От коммерсанта требовали 6 тысяч долларов. По его словам, пришли «крутые грузины» (потом выяснилось, что это братья Маргишвили и армянин Тадевосян). Фирма находилась в магазине велосипедов. Туда в офис бандиты и ввалились. Ушли, но пообещали вернуться – за деньгами. Мы подъехали на точку: место оказалось неудобным для задержания: открытое, один заезд. В магазине - торговый зал, из которого маленький коридорчик вел в кабинет директора. Засаду устроили с трудом: удалось пристроить пару оперов рядом с кабинетом директора. Но мы не знали, сколько человек приедет. Начали думать: как будем задерживать снаружи остальных? У Калужского отец трудился начальником гаража «Скорой помощи». Он подогнал нам ремонтный КРАЗ с огромной будкой. В ней спрятались опера.

Рано утром подъехала машина: два брата-грузина и армянин, который служил водителем. Двое вошли вовнутрь, один остался во дворе. Слушаем по закладке: есть передача! Пошли задерживать. Пакуем братьев в кабинете. А бандитская машина стоит под самой дверью «Скорой». Тут же и водителя упаковали. Это было одно из звеньев Савлохова, к которому мы давно подбирались. Но нам нужна была зацепка, поскольку тупо приехать на стрелку к савлоховцам было сложно. Они выставляли дозорных, еще на подъезде отслеживали машины: кто в салоне, чтобы менты или конкуренты внезапно не нагрянули. Поэтому к ним нужен был особый подход и основательный повод. Вот он и подвернулся.

Пока опрашивали трех задержанных у торговцев велосипедами, я быстро рванул к Поддубному – Николай Олегович в то время уже командовал УВД Киева – и попросил дать пять групп захвата из районов, ближайших к Печерску. Но в самом Печерском РОВД о нашей операции никто не должен был знать. Как правило, такая предосторожность давала результат. Часто райотделы наводили мосты с подконтрольными ОПГ, могли предупредить о готовящейся операции. Генерал задал один вопрос: «Когда?» Отвечаю, что через 10 минут, поскольку стрелки у бандитов начинались в 11-12 часов.

Во все машины группы захвата, прибывшие из райотделов, старшим посадили убоповца. И наши бойцы ставили экипажам задачу уже по ходу движения к манежу. Утечка исключалась, поскольку мобильных тогда не было. Все экипажи собрались в прилегающих улочках и связались по рациям. По команде рванули вперед.

Во дворе спорткомплекса находилось 60-70 бандитов. «Работа» была в разгаре: назначали стрелки, решали вопросы, люди несли дань, возвращали долги, жаловались на конкурентов. Мы поставили четкую задачу: укладывать всех! Ну, немного погорячились: под раздачу попали участковый и еще один работник милиции. Через минуту все лежали мордой в асфальт. После этого мы двинулись в зал. Там высокопоставленные савлоховцы играли в баскетбол. Руслан наблюдал со стороны: в плаще, костюме и красивом белом шарфе. Ну, после нашего появления этот шарф перестал быть белым. И костюм тоже...

При задержании людей не избивали. Обязательное условие: силовое давление, жесткий «прием», все обязательно должны были лежать. Желательно так, чтобы не могли переговариваться. А как иначе: все как на подбор - спортивные, в кармане могло оказаться оружие... Их 104, нас – 26. Почему мы всегда побеждали? Да потому что мы - власть, за нами правда, милиция – защитник народа!

Когда я бежал на задержание, заметил «копейку», а в ней - четырех «быков». Определил: наши клиенты. Подбежал, и как всегда все делали - представляюсь: «Милиция, 6 отдел, выйти из машины!» Они только засмеялись: я один, их четверо... В следующий момент я прострелил им колесо. Те сразу вышли, улеглись без посторонней помощи на асфальте.

В это время замечаю: за машиной кто-то встал в стойку. Ну с пятерыми устраивать кумите как-то не правильно. Я командую: «Быстро на землю!» Боец что-то не понимает. Стреляю правее его головы, чтобы выстрел ударил ему по барабанной перепонке: это сразу отрезвляет. Пуля попала в стену манежа. Больше повторять не пришлось. Бандит улегся на асфальт.

Борю Савлохова в модном плаще положили на грязный асфальт, туда же отправился и его брат Руслан. Последний, вскоре начал рассказывать, что согласно законодательства  запрещаеться держать на земле задержанных больше получаса. Знаток! Что это было за законодательство мы так и не узнали.

Среди задержанной братвы оказался преподаватель физкультуры, у которого нашли холодное оружие, против него возбудили дело.

Этобыла очередная небольшая победа УБОПа: первый случай, когда Борис Савлохов получил 8 суток админареста. Раньше все его задержания заканчивались душеспасительными беседами в нашей конторе с последующим освобождением. Все это происходило в самом центре Киева. Рядом – старые дома на месте нынешнего Царского села. В домах этих жили козырные люди. Одного жильца звали Валентин Недрыгайло, на то время – первый замминистра внутренних дел. С ним общался Боря Савлохов. Вскоре Недрыгайло наехал на нас: «Что вы себе позволяете! Открыли пальбу в центре Киева!» Довелось объяснительные писать. Но это было потом. Когда проводили операцию, про последствия и про начальство не думали.

Пока Боря сидел «на сутках», Недрыгайло «рвал» нас на предмет законности проведения операции: очень кстати ему пришлась стрельба... Наград не было: «отгребли» от начальства по полной! Закончилось это тем, что Борис не досидел назначеные 8 суток. Приехали Кобзон, Анна Вески, кто-то из спортсменов. Они обратились в суд, Савлохову скостили пару дней. Это было принципиально для горячего осетина: так он доказывал ОБОПу кто круче, что мы против него бессильны. Время доказало, что он ошибался...

Что касается трех вымогателей, которые наехали на торговца велосипедами: те  получили срок. В то время наших клиентов как правило сажали: мы четко все документировали, предоставляли суду видеозаписи, аудио переговоров с потерпевшим, крепили все это свидетельской базой.

Так постепенно рэкет начал реально нас бояться: мы, а не они стали главными в городе.

 

Сергей Львович Никитин, полковник, старожил Киевского УБОП начальник отделения УБОП Киева, 1989-93 годы.

 

Изначально нас было 27 оперативных сотрудников. Структура отдела по борьбе с оргпреступностью была проста как пучок петрушки. Существовало всего три отделения: экономикой руководил Сергей Петров (позже – Руслан Байденко, Михаил Садовой); отделением силовых операций, иначе называли «Бандитским» отделом, руководил Николай Трофименко, он же - заместитель начальника Николая Поддубного, (еще у Поддубного был первый заместитель Петр Михайлович Гладкий);  отделением оперативного сопровождения руководил ваш покорный слуга.

В УБОП я пришел из угро Ленинского района. Служил там зональным инспектором. Занимался насильственными преступлениями: грабежи, разбои – всем, что случалось на моей территории, кроме  убийств – их расследовала милиция города.

Тогда на моей территории - в центре - тусовалась вся уголовная быдлота – Москва, Череп, Пунхан, Князь, Фашист... Поэтому, когда я перешел в новосозданную службу по борьбе с оргпреступностью, я уже был знаком с нашим контингентом, и специфика работы была понятна.

В целом, работа на новом месте не сильно отличалась от моей работы в угро. Главным отличием было то, что мы могли абсолютно все силы отдавать противодействию оргпреступности. В других подразделениях массу времени забирала мелочевка – кражи кошельков, мелкое хулиганство… На раскрытие серьезных преступлений зачастую просто не хватало времени. Теперь все было иначе, отвлекаться не приходилось.

Наезды и драки в центре города в то время происходили ежедневно. На Бессарабке группа борцов открыла мясной отдел – в тотальной безнадеге надо было как-то выживать. К борцам явились за данью череповцы. Борцы не напугались: собрали своих ребят и наваляли вымогателям по полной. Больше череповцы к ним за деньгами не приходили. Эх, если бы все были такими же, как эти борцы…

Когда город накрыла волна вымогательств, мы делали, что могли. Помимо работы с уголовным контингентом, работали и с их потенциальными жертвами. Пытались организовать бизнес на противодействие организованным вымогателям. Мы призывали кооператоров обращаться в милицейскую службу охраны, которая при нашей поддержке могла дать отпор рэкету. Помню, с этой целью мы даже проводили собрание со столичным бизнесом. Историческая встреча состоялась на высоком уровне – в Доме с химерами на улице Банковой. Но все наши потуги оказались тщетны: бизнес предпочел платить вымогателям, а не объединяться и бороться. Вскоре рэкет их подмял. Понять предпринимателей можно: многие занимались не очень легальным бизнесом, уходили от налогов и по этой причине боялись подпускать к себе милицию. А ведь если бы они к нам прислушались, был шанс удавить оргпреступность в колыбели, выбить из-под ног рэкета экономическую основу. Тогда это были просто спортсмены-вымогатели. В мафиози они превратятся, когда у них появятся большие деньги, на которые они начнут коррумпировать чиновников, милицию, власть в целом.

Работа нашего отделения заключалась в сборе оперативной информации, выявлении слабых звеньев в преступных сообществах, профилактике, агентурной работе. Помимо этого, мы регулярно изымали оружие. Мне почему-то больше всего везло на взрывчатку. Хотя, конечно, масштабы ее распространения были не те, что нынче.

В наше отделение стекалась информация от агентуры, я ее анализировал, структурировал. Информацию большей частью хранили у себя, в «Скорпион» зачастую не отдавали. Я берег свою агентуру: по информации порой можно вычислить ее источник.

С воровскими я работал на личных контактах. Если «синий» - жулик считает тебя нормальным «цветным», то есть ментом, соответственно у него к тебе нормальное отношение. Если не берешь с них денег, не подбрасываешь наркотики и патроны, жулики это ценят. Ведь по большому счету, у нас много общего, просто мы находимся по разные стороны линии фронта.

Специфика воров в том, что они, как правило, сами на преступления не идут. Но были исключения. В моем поле зрения находился вор Мара - тот лазил в карман. Мара был слеп, различал только силуэты, но если он оказывался даже в слабоосвещенном переходе, и там не было  никого, кроме одинокого прохожего,  Мара филигранно «покупал» у него кошелек.

Был у меня на связи спец по сейфам, на жаргоне – «слесарь». Как-то  сотрудник в отделе сломал ключ в замочной скважине сейфа. Пригласил я «слесаря». Тот одним глазом взглянул на сейф и попросил отвернуться. Через две минуты сейф был открыт. Сделал полезное дело и ушел как был – с пустыми руками. Весь свой инструмент он прятал в ремне на поясе.

Очень скоро «синие» начали конфликтовать со спортсменами-«комсомольцами». В этой войне преимущество было не на стороне воров: они все на понтах, как на шарнирах. Но физически были слабее, менее организованы, уступали в численности рэкет-бригадам. Спортсмены их не воспринимали как власть, вели дела по беспределу, игнорируя понятия. К тому же часть спортсменов видела зону, как например Боря Савлохов, а часть воров пошла на сотрудничество со спортсменами.

Мы активно использовали это противостояние. Воры активно давали нам информацию по спортсменам. Спортсмены, соответственно, стучали на воров. Мы ловили их на мелочи, а потом держали на компромате. Уличили рядового бойца, как он пыхнул травку, а это в бригадах было как правило строго запрещено, мы тут же пугали его, что сообщим бригадиру. Вот и готов свеженький агент! Но большей частью без компромата бойцы стучали нам на конкурирующие бригады. Нас эта ситуация вполне устраивала.

 

1992 год. Пакуем генерала МВД

Пришла информация, что человек должен привезти из Таджикистана кучу дури. Работаем вместе с СБУ: приезжаем в аэропорт «Борисполь», взяли с собой собаку на наркотики. Расставились на выходе, ждем… Звучит команда: «Выход»! Видим седовласого гражданина представительной наружности. Он подходит к автомобилю, кладет свой чемодан в багажник. Мы – к нему. Собака буквально прыгает на чемодан, яростно рвет его когтями, а из образовавшейся прорехи вытягивает в зубах… палку колбасы. Все оторопели.

Мужик смотри на нас, на собаку и представляется генералом МВД одной союзной республики: целый  замминистра. При этом смеется: «Вы б хоть служебную собаку кормили иногда». Удостоверение нам показал, чемодан раскрыл. В общем, разошлись мирно: благо, человек нормальный оказался – скандал раздувать не стал, иначе бы нам головы не сносить.

 

1993 год. Племянник генерала – член банды угонщиков

Средь белого дня на улице угнали зеленый «Мерседес» с дипломатическими номерами, принадлежавший иранскому послу. В это время мы работали по бригаде автоугонщиков из Тольятти. История началась с того, что мы изъяли одну практически новенькую ВАЗ-«девятку». На нее был туфтовый техпаспорт. Мы сделали запрос на АвтоВАЗ – отправили туда данные пробить номера двигателя и кузова. Нам ответили, что таких номеров на продукции завода вообще не было. Сопоставив этот ответ с имевшейся информацией, пришли к выводу, что речь идет о «неучтенке» с завода: тольятинская мафия таким образом продавала автомобили, которые не проходили по учету завода - это была «левая» продукция. Потом протекла дополнительная информация: в Киеве появились люди с новенькими ВАЗами, которые они продают значительно ниже реальной цены. Агент сдал нам их адрес. Так мы вышли на один из гаражей, в котором изъяли несколько левых «девяток». А рядом с продукцией АвтоВАЗа стоял «Мерс» из посольства.

Так мы раскрыли  банду автоугонщиков, которые не только реализовывали у нас левую продукцию АвтоВАЗа, но и угоняли авто в Киеве. В этой банде были не только тольяттинские, но и наши жулики. Среди последних оказался… племянник генерала МВД. Его задержали вместе со всеми. Он сидел у нас в кабинете, прикованный рукой к сейфу, а ногой к гире. Пока я ходил на доклад к начальству, племянник отпросился в туалет. Мой коллега его выпустил… и больше мы племянника не видели. Генеральские родственники в тюрьму не садятся!

Радостные посольские пригласили меня попить кофе, даже пытались как-то отблагодарить. Но на это я не пошел, конечно: украинские милиционеры работают за зарплату!

 

1993 год. Пакуем «наружку» КГБ

К нам явилась зареванная генеральская дочь: пропал папа-гэбэшник, а в их квартире происходит что-то странное. Прыгаем в машину, подкрадываемся к адресу. Прислушались: в квартире кто-то есть. И закрыта она изнутри на смешной крючок. Я его аккуратно отогнул, мы зашли в квартиру и приняли в ней двух человек.

Какие-то эти воры были неправильные: я их на своем веку немало повидал. В случае квартирных краж у воров часто бывают подельники, которые стоят на стреме. Мы обошли подъезд и на последнем этаже обнаружили еще двух странных типов. Они косили под работяг-алкоголиков. И открытая бутылка водки была при них. Только в бутылке оказалась не водка, а вода…

Когда выводили из подъезда пленных, со двора спешно выехала машина. Как потом оказалось, это была наружка КГБ: «технари» ставили генералу прослушку, а двое сверху вели наблюдение за подъездом. Была еще группа прикрытия во дворе. Они нас прозевали. Но тогда мы всего этого не знали. Усадили «воров и пьяниц» в машину и решили немного подождать. Куда дели генерала, наши «языки» не говорят – только мычат что-то невразумительное. И тут подъезжает генеральская «Волга». За рулем - прапорщик. Первым делом мы его «упаковали», а уж потом разобрались что к чему…

В целом смешная была история. По генералу велись литерные мероприятия, его специально вызвали из дома, чтобы «технари» могли сделать свою работу. Но генеральская дочь оказалась на удивление бдительной, а гэбэшная наружка – на редкость непрофессиональной…

 

1992 год. Ошиблись городом

Были в Коростышеве два брата-спортсмена, которые держали в страхе весь город. Нас командировали по-быстрому навести там порядок. Но мы в спешке перепутали Коростышев с Коростенем.

Приехали, и первым делом – к мэру. Был я, здоровенный Тарас Залеский и еще громила из младших оперов. Заходим в мэрский кабинет: «Мы от Поддубного». Но фамилия нашего начальника мэру ничего не говорила, потому что он его о помощи не просил. А наш внешний вид навел его на грустные мысли. Мэр подумал, что приехал грозный рэкет из Киева выбивать бабло: видно водились грешки за градоначальником. Вместо «здрасьте» он нам отвечает: «Ребятки, откуда же у нас деньги, у нас денег нету…» И тут же тихонько исчез из кабинета, оставив нас наедине с секретаршей. Мы бістро разобрались что к чему и поехали в нужный город.

В Коростышеве поселились под видом спортсменов в 30 км от города, взяли в подкрепление ребят из местного УБОПа. На операции в город выезжали ночью и под утро.

Так мы выследили одного из братьев-бандитов. Тот в свое время получил спортивную травму и стал горбатым: не перепутаешь. Идет наш горбун по улице с двумя огромными охранялами. Мы с Николаем Ногой движемся навстречу. Проходя мимо, собираемся «паковать». Едва я взял горбатого за руку, как тот сразу упал на колени, а его грозные бодигарды без нашей команды сложили руки за головы: вот ты какая, грозная коростышевская мафия!

Главарь тут же, на месте начал рассказывать все, что было ему известно  – без утайки. А когда рассказал, узнал, что мы не бандиты, а милиционеры. Вот тут он еще больше обрадовался. Видно, сильно боялся мести конкурентов.

 

После этого мы отвезли горбатого с охранялами в райотдел. На следующий день наш Володя Харченко задержал его брата. Родственник, правда, оказался не таким разговорчивым. А Володя ему: «Ты не упрямься, а лучше подумай куда твой брат пропал…» Так мы и второго мафиозо покололи.