«ФАБРИКА-КУХНЯ»

Но это не означает пока, что с развитием телевидения и Интернет-технологий печатные издания должны немедленно умереть. Думаю, рано или поздно это произойдет, но не при нашей с вами жизни. Пока что они продолжают процветать, черпая в море информации подходящие темы и сюжеты. Набрать в этом море можно что угодно от спрятанных в глубинах сокровищ духа до бесполезной воды. А можно зачерпнуть изрядную порцию фекалий.

Пару лет назад одно уважаемое питерское издательство выпустило в свет книгу Ильи Стогова персонажа, широко известного в узких тусовочных кругах соседнего государства. Опус, обложку которого украшала грудастая дама, назывался Таблоид и содержал подзаголовок: Учебник желтой журналистики. Книжка представляет собой винегрет из любовно собранных автором вздорных статеек десятилетней давности, большей частью выдуманных, а потом успешно тиснутых в каких-то копеечных бульварных листках. Сомнительное, и, по правде сказать, малоинтересное чтиво кое-как приправлено авторскими воспоминаниями о многочисленных пьянках в редакциях. Этот вдохновенный труд не стоит читать не только потому, что литературная ценность его равна нулю. Дело в том, что желтая журналистика на постсоветском пространстве с тех пор несколько изменилась. От детской непосредственности статей про пирожки с человечиной, банду убийц-лесбиянок или собак, специально выдрессированных для секса с людьми бульварное чтиво уже отказывается (этот товар, слава Богу, набил всем оскомину, а стало быть, неважно продается). Ныне многие по сути желтые газеты предпочитают называться популярными общественно-политическими изданиями так бывший уличный бандит, наскребший деньжат, меняет китайский спортивный костюм на пиджак от Версаче и гордо именует себя бизнесменом.

Автор не претендует на сочинение вслед за Стоговым учебника желтой журналистики и без меня найдется достаточно желающих. Однако, любопытно будет сформулировать основные принципы, на которых строится мало-мальски успешное издание подобного рода. Так сказать, очертить концепцию.

Драка за желтого мальчика

Некоторые считают, что термин желтая пресса появился потому, что многие бульварные издания в целях экономии денег печатались на плохой желтой бумаге. Это не так. Название родилось в Америке в конце XIX века и обязано своим происхождением одному из самых известных издателей Уильяму Рэндольфу Херсту. Молодой человек из обеспеченной калифорнийской семьи взялся за дело основательно и для изучения журналистики прибыл в Нью-Йорк, где с 1885 по 1887 годы работал репортером в газете Нью Йорк Уорлд. Набравшись опыта (а заодно, думаю, и цинизма), Херст вернулся в родную Калифорнию и решил попробовать себя в роли редактора местной Сан-Франциско Икзэминер. За три года издание совершенно изменило свое лицо, завоевав расположение читателей агрессивной и броской формой подачи материалов. Правда, порой для яркости подачи приходилось жертвовать объективностью и точностью деталей. Но это уже дело десятое.

В 1895 году Херст триумфатором вернулся в Нью-Йорк, где купил газету Нью-Йорк Джорнэл и начал перекраивать издание по уже разработанной модели. Чтобы расширить круг читателей, издатель, во-первых, существенно снизил цену на газету. А во-вторых, начал перекупать ведущих журналистов из других изданий. Среди них был известный художник-карикатурист, отец комиксов Ричард Аутколт. Одним из героев комиксов Аутколта был мальчик в желтой рубашке, изрекавший разные забавные сентенции. До Нью-Йорк Джорнэл Ричард Аутколт работал в другой нью-йоркской газете Уорлд. Когда художник сменил место работы, между его бывшим и нынешним работодателями разгорелся спор за право побликации историй о желтом мальчике, так полюбившемся публике. Пока издательства выясняли отношения, редактор солидной газеты Нью-Йорк Пресс Эрвин Уордмэн в 1896 году опубликовал статью, в которой назвал обе газеты желтыми, вложив в это слово самый уничижительный смысл. А Херст тем временем создал обширную медиа-империю, процветающую, заметим, и поныне.

Вернемся в день сегодняшний. Современным издателям желтых газет и журналов нет никакого смысла задорого покупать стоящих авторов. Потому что один из основополагающих принципов литературного стиля подобных изданий отсутствие стиля вообще. Он зашел, она вышла, он сказал, она ответила Иван Петрович вышел из дому и пошел по улице. На голову ему свалился кирпич. Он упал на мостовую. Приехала скорая Поменьше смысла, побольше душераздирающих подробностей. Для написания подобных текстов высшее образование не требуется. Не нужно даже элементарного знания грамматики кроткий и терпеливый мученик-литредактор расставит запятые, поменяет где нужно не на ни и наоборот и выставит этих падежов.

Одна моя приятельница, отличный, между прочим, политический журналист, попыталась как-то заработать копеечку в издании подобного рода. Написала несколько статей о рецепте борща, приготовляемого одним известным политиком, о том, каким одеколоном пользуется другой и какой цвет галстуков предпочитает третий. Потом плюнула и ушла. Эту редакцию с тех пор она называет не иначе как фабрика-кухня - непритязательное как фаст-фуд заведение, которое изо дня в день фабрикует для среднего посетителя стандартный комплексный обед из продуктов не первой свежести.

А теперь подробно рассмотрим меню.

Словно мухи по домам, ходят слухи тут и там

А беззубые старухи их разносят по умам, - продолжим вслед за Высоцким. То есть, не старухи, а газеты. Популярные. Сто лет назад все тот же Уильям Херст откровенничал в колонке редактора: "Публика жаждет развлечений гораздо больше, нежели просто новостей". Значит поменьше новостей. А лучше совсем без них. Но формально ни одно уважаемое общественно-политическое издание не может выходить совсем без новостей! Это ж как же ж? Поэтому с утра пораньше на планерочке нужно серьезно подумать, чего бы в новостийных лентах выбрать такого, что не помешало бы читателю расслабиться и получить удовольствие.

Итак, первым делом происшествия. Тут автобус разбился, там гости на свадьбе грибочков поели, паленой водкой запили и отравились. Хорошо, когда случается какой-нибудь природный катаклизм снегопад там, или потоп. Об этом можно несколько дней писать в новостях, а напоследок разразиться большим материалом. Техногенные катастрофы тоже ничего где-то бензоколонка взорвалась, а где-то хлор-метил-пропил-бутил прямо из заводского цеха утек. И жертвы есть, да.

Международные новости в этом смысле еще более богатый источник. Ведь в мире столько вулканов, тайфунов и мест с повышенной сейсмической активностью! С горячими точками нужно поосторожнее. Скажем, захватили миротворцы где-то какой-нибудь ханский дворец вместе с сералем и фонтаном слез. Боже упаси выяснять, зачем они это сделали и какие там у них геополитические интересы. Наш читатель человек простой, он слов таких не знает. А вот сосчитать установленные во дворце золотые унитазы, инкрустированные рубинами и сапфирами, и выяснить, в какие из них облегчался падишах, а в какие первый визирь, это действительно интересно.

Самое приятное в международных новостях (для тех, кто их готовит) не надо звонить ни в какие МинЧаЭсы, гидрометцентры и лаборатории по исследованию вулканической лавы. Содрал все аккуратненько из Интернета и привет.

Оставшееся место заполняется так называемыми курьезами и светской хроникой. На Техасщине прошли соревнования по метанию унитазов на дальность. Немецкий обувный фабрикант наладил выпуск съедобных кроссовок и сам ест их на завтрак. Продюсер Н женился на своей протеже. На свадьбу пригласили пятьсот восемнадцать VIP-персон. Новобрачная была в платье за один миллион триста двадцать тысяч пятьсот тридцать шесть долларов. Певица Х зарегистрировала свои ягодицы на пять миллионов (фото на четверть полосы певицы и ее ягодиц прилагается). Актриса Y купила бюстгальтер, расшитый южноафриканскими бриллиантами в количестве 756 штук (рядом фото вот бюстгальтер, а вот часть тела, на которую его обычно надевают). Нужно заметить, что картинки с ягодицами предназначены не только для привлечения внимания читателей (хотя по глубокому убеждению многих издателей желтой прессы, ни одна самая животрепещущая новость не сравнится с изображением голого зада). Они (картинки с задницами) помогают еще и элементарно забить место, на которое не удалось наскрести подходящих свадеб и катастроф.

В политические новости тоже желательно не углубляться. Многие думают, что настоящая желтая газета только тем и занимается, что поливает грязью неугодных политиков и собирает на них компромат. Это распростаненное заблуждение подобное занятие сложно, опасно и требует наличия мозгов в голове. Нет, время от времени газеты действительно печатают что-то подобное оно называется нужник, или заказуха -- но нечасто и за деньги. Нет денег нет политики, пусть даже грязной и заказной. Есть истории о том, сколько пирожков с осетриной сожрали на прошлой неделе члены фракции коммунистов в парламентском буфете (меню с ценами отдельной таблицей). Это в лучшем случае. В худшем -- просто сборная солянка из сообщений информационных агентств, выбранных по принципу не дай Бог никого зацепить.

С экономикой полегче. Конечно, наш простой как амеба читатель понятия не имеет, что такое фондовый рынок, инвестиционные проекты и пр. Однако он все же ест, пьет, покупает одежду, чтобы прикрыть свои самые интересные места. О ценах на еду и одежду все-таки можно писать, изредка позволяя себе кое-какие прогнозы. Отдельные счастливчики даже ездят на машинах, а стало быть, покупают бензин. Тут уж до анализа мирового нефтяного рынка недалеко!

Шел по улице малютка посинел и весь дрожал

Дети в бульварной журналистике - особая тема. Абсолютно беспроигрышная. У кого же не дрогнет сердце при виде бедного сиротки, волею злой судьбы выброшенного на улицу? Честно говоря, если речь идет о бедных подкидышах и страдающих детдомовцах, я обеими руками за. Очень часто случается так, что душераздирающая, слезовыжимающая статья о судьбе малютки, даже написанная слащавами и ходульными фразочками, все равно трогает сердца множества людей, и судьбу ребенка удается изменить к лучшему. Меня приводит в негодование другое чудовищные в своем цинизме рассказы о несчастных случаях, происходящих с детьми. Малыш упал в колодец и захлебнулся, школьник выпал из окна многоэтажки, братик и сестричка сгорели на пожаре Рассказы о последних часах несчастных детей, ужас похорон, горе родителей все это становится поживой для беспринципных и безжалостных изданий, превращающих чужую беду в приманку, призванную на несколько минут отвлечь обывателя от его собственных мелких проблем и выложить пятьдесят копеек (семьдесят, гривню) за несколько листов дешевой газетной бумаги.

Недавно мне попалась на глаза совсем уж желтая газетка развесистая такая, с красивыми цветными картинками. Гвоздем номера была история о маленькой девочке и ее маме. Мать умерла от разрыва сердца, а девочка, проведя несколько дней в запертой квартире рядом с трупом матери, скончалась от голода. Ужаснула не столько сама история, сколько то, что рядышком, буквально на соседней странице уютненько умещались очередные ягодицы и бриллианты

Жил на свете человек скрюченные ножки

Еще одна славная кормушка инвалиды. Истории людей с особыми потребностями, волею судьбы вынужденных ежедневно доказывать, что они не хуже других (да что там хуже в сто раз лучше, сильнее и целеустремленнее!) действительно могут пробуждать в обычных людях любовь к жизни. Но как правило, авторов бульварных изданий интересует не духовная борьба, а совершенно другое. Безногая девушка а как она забирается в ванну? Сама, или ей кто-то помогает? А парализованый поэт чем он нажимает на клавиши компьютера? Неужели носом? И сам компьютер носом включает? Вот самый высокий в мире человек какой у него размер ноги? Пятьдесят второй? А самый маленький как он в троллейбус заходит? Неужели на руках подтягивается? Материалы, полные циничного обывательского любопытства, как правило, снабжены высокопарной рубрикой Сильные духом. Сильные духом видят ухом. А слышат нюхом

Отдай свое сердце!

Бывало, как прочту о том, что знатная дама в вечернем платье лежит на ковре в библиотеке, а из сердца у нее торчит кинжал так вся и задрожу от радости! говорила героиня одного из рассказов Моэма, кухарка, обожающая детективы. Вот так откроешь, бывало, хорошенькое уголовное дельце и ну если не задрожишь от радости, то вздохнешь удовлетворенно на ближайшие несколько дней есть работа.

Ну какая же желтая газета обходится без кровавых историй? Они бывают двух видов уголовные и медицинские. По криминальным историям, скажу я вам, очень легко проследить процесс скатывания газеты в трясину желтизны. Ступень первая никакой политики и экономики, одна бытовая уголовщина, но хотя бы с минимальным анализом уголовного права и обобщениями судебной практики. Вторая долой уголовное право и судебную практику, оставляем чистую психологию. Получается что-то вроде популярной сегодня телевизионной передачи Цена любви. Пока еще ничего Ступень третья нас больше не интересуют обычные истории обычных людей. Чтобы материал стал проходным, нужны или супер-пупер кровавые подробности чтобы, к примеру, десятерым младенцам головы отрезали и засолили, или чтобы известный поп-идол изнасиловал свою болонку со смертельным исходом. Кирдык. Приехали

Кровавые истории с медицинским уклоном будут пострашнее криминальных в тех хотя бы номинально присутствует идея справедливости, пусть даже в виде стандартной фразы областной суд приговорил преступника к пятнадцати годам лишения свободы. А здесь сплошной рок. Слепая судьба Шел, упал, напоролся глазом на металлический штырь и провисел на нем пять часов. Шел, напоролся на бандита, а тот возьми и ткни ножом прямо в сердце. А то просто жил себе человек, да и заболел страшной болезнью вздутие головы. Голова вздулась до чудовищных размеров (вот фото!), и бедняга теперь в дверь не проходит. А тут уже и журналист сидит в засаде, караулит очередную жертву рока Одно радует процентов восемьдесят героев медицинских страшилок, несмотря на злую судьбу и героические усилия врачей, все же остаются живы. Это, ей-Богу, замечательно: реальные ведь люди, не придуманные.

Эх, шляпки и жакеты, кольца и браслеты

Какая такая прачечная?! Это отдел культуры! Говорите, нет здесь культуры как таковой? Ну и черт с ней! Зато имеется в изобилии все та же светская хроника кто женился, кто развелся, сколько устриц было слопано на фуршете после презентации клипа. Выставки, премьеры, новые книги, интеллектуальное кино в печку их! Есть же Большие граммофоны, Золотые стирки, Сборные солянки, а также Грэмми, Эмми и Шмэмми. В первом отделении концерта дива была одета в золотые сапоги на шпильке и розовый топик с коротким рукавом (именно в единственном числе шпильке, рукавом. Это не ошибки. Просто так народнее). Во втором отделении на ней было полупрозрачное шифоновое платье цвета тела испуганной нимфы, расшитое на пышном татуированном бюсте кристаллами от Сваровски

Кому все это нужно? Сложный вопрос Приверженцы конспирологических теорий видят в желтых газетах (а заодно, и в подобного рода телепередачах и фильмах) следы некоего ужасного заговора международных злодеев, проводящих в жизнь программу по тотальному оглуплению нации. Сознаюсь: порой в черные минуты депрессии я склонна с ними соглашаться. Но мне все же кажется, что это просто глупое невинное чтиво, и если у него находятся свои поклонники и постоянные потребители что ж, в добрый час. В конце концов, все мы когда-то учились читать по букварям: мама мыла раму. А дальше уж как придется. Кто добрался до Достоевского и Булгакова, а кто остановился на Наша Таня громко плачет

Впрочем, лучше всего об этом давным-давно сказал Честертон в эссе Умеренность и желтая пресса: Эта журналистика отнюдь не грешит сенсационностью или жестокостью. Настоящее зло не в том, что она зловеща, а в том, что она невыносимо безвольна и нестерпимо банальна. В целом она старательно держится на уровне общих мест и ожиданий публики; она может быть вульгарной, но она также должна быть скучной Такая журналистика не только не превозносит жизнь она ее принижает; и так и должно быть, поскольку она предназначена для вялого и бесцветного отдыха людей, утомленных жестокостью современной жизни.

Хочу сразу оговориться мне нравится так называемая народная журналистика. Нравится, когда журналист говорит с читателем на равных, советует, помогает попавшим в беду, разбирается в сложной ситуации. Да в конце концов, даже если он всего лишь пытается тронуть сердца простой человеческой историей.

Так можно ли провести грань между народной и желтой прессой? Думаю, да. Вопрос лишь в том, каким видит издатель своего читателя. Если он в глубине души относится к так называемому среднему гражданину как к клиническому идиоту, то любое издание пусть даже задуманное как самое что ни на есть респектабельное и влиятельное, рано или поздно выродится в заурядный бульварный листок. Видели бы вы, как это происходит день изо дня! Грустное зрелище