Лилия Буджурова и свобода слова

Как уже сообщалось, в ночь на среду неизвестные подожгли гараж, находящийся на «нулевом» этаже частного дома Лили Буджуровой - представителя телеканала СТБ, ведущей самых рейтинговых телепрограмм на местном телевидении, редактора популярной крымской газеты «Первая Крымская». Масс-медиа оперативно отреагировали на случившееся: сообщения в прессе пестрили комментариями официальных лиц, утверждавших, что новая власть не даст в обиду представителей прессы, ее обязанность - провести «демонстративное расследование» этого покушения на свободу прессы (глава Секретариата Президента Олег Рыбачук). Никто не рискнул намекнуть, что «во всем виновата водка, бизнес, конфликт с соседями и пр.»

Разве что начальник Центра общественных связей ГУ МВД Украины в Крыму Александр Домбровский заявил, что «Рядом находятся точно такие же ворота соседского гаража, причем такого же цвета, и не исключено, что злоумышленники их перепутали. Известно, что сосед Буджуровой имел конфликты с законом и недавно вернулся из мест лишения свободы ».

Сама Лиля однозначно связывает это со своей профессиональной деятельностью. Примечательно, что в последнем номере газеты «Первая крымская», которой руководит Буджурова, появился поименный список кандидатов в Крымское законодательное собрание, у которых по данным МВД криминальное прошлое.

Вполне вероятно, что именно это и стало поводом для поджога, который являлся «демонстрацией силы», однозначным сигналом не только Буджуровой, но и всем журналистам полуострова: избегайте острых тем, не затрагивайте интересов хозяев жизни. В противном случае, мы писали бы сегодня не статьи с версиями случившегося, а некрологи. На сегодняшний момент в составе олигархических кланов достаточно профессиональных исполнителей грязной работы, которые не совершили бы досадной оплошности и не оставили бы журналистке шансов выжить.

А в памяти сразу же всплывают эпизоды из последних избирательных кампаний эпохи Кучмы. Похищение и избиение Алексея Подольского, убийство Георгия Гонгадзе, арест и пытка клопами в ИВС Владимира Бойко, пара показательных нападений на автора этих строк, судебная камарилья (показателен суд компании ТНК с корреспондентом «Голоса Украины Сергеем Лавренюком), закрытие неугодных масс-медиа

Если читатель находит отличия между тем, что было, и что происходит сегодня, позволю не согласиться. Велика ли разница между поджогом дома Буджуровой в 2006 году и заточением Бойко в 2002-м? Отнюдь! Крымская журналистка позволила себе вспомнить о неприглядном прошлом крымских кандидатов в депутаты, а Бойко писал о проделках донецких властей. Первой дали понять, что ее деятельность небезопасна для жизни, второго, упрятав в ИВС, предупредили: журналистика чревата лишением свободы. Если похищение с последующим избиением Алексея Подольского летом 2000 года почти не освещалось в запуганной донельзя прессе, то убийство Гонгадзе, демонстративное нападение на Ельцова, избиения региональных журналистов накануне парламентских и президентских выборов, я уверен, преследовали единственную цель: широкий резонанс в прессе и как следствие активизация инстинктов самосохранения у наших коллег. Эффект был достигнут.

Кто-то захочет обвинить автора в очернительстве. И упомянет канувшие в лету «темники», наличие в сегодняшнем телеэфире оппозиционных политиков. Но сложно не заметить, что эти изменения не принципиальные, косметические так сказать. Почему у основной массы братьев по перу «темники» вызывали такое негодование? Да потому, что их неукоснительное исполнение не предполагало дополнительной жирной оплаты. Сегодня все то же происходит «без шума и пыли», при обоюдном согласии сторон. Теперь роль «темников» играют непомерные пиар-бюджеты партий и отдельных политиков. В масс-медиа вброшены грандиозные теневые средства. И вопреки лозунгам медийное пространство не стало чище и главное прозрачнее. Как и при Кучме, нам не известны истинные владельцы большей части средств массовой информации. Между тем с приходом к власти новой политической силы произошло массовое перераспределение СМИ, но имена новых хозяев по-прежнему остаются тайной, а это одно из основополагающих условий тенезации медийного рынка. Да, телеканалы уже не закрывают мановением руки с улицы Банковой. Но ведь и не открывают! Где обещанное общественное телевидение, где анонсированное перерождение «Первого национального» в действительно профессиональный незаангажированный властью телеканал?

Действительно, украинский зритель имеет возможность лицезреть милые всем лица политических вождей всех окрасов в ток-толковищах. Впрочем, передачи такие пересчитаешь по пальцам одной руки, во-вторых, вряд ли их можно отнести к действительно информационному продукту. Достаточно упомянуть наиболее показательное и популярное шоу «Свобода слова» с Савиком Шустером. Что может почерпнуть избиратель из этого балагана, профанирующего такое милое душе понятие «свобода слова»?

Популистский бред и голословные обвинения оппонентов, не сдерживаемые лапидарным Шустером? Просто больно было видеть на этом толковище Пинзеника, который по его собственному признанию пришел на «серьезный разговор». Какой уж тут разговор, когда все, что требовалось от Пинзеника, односложные ответы на столь же примитивные вопросы, не предполагающие последующего мыслительного процесса. Успех «Свободы слова» имеет ту же природу, что и популярность «Окон» Нагиева. Отличие в одном: у Нагиева скандал в студии разыгрывают неизвестные актеры провинциальных театров, у Шустера известные всей стране политики.

Фактически телевидение в предвыборный период это голая пропаганда, цель которой элементарное зомбирование наиболее примитивного и доверчивого зрителя (остальные давно уже ограничиваются просмотром телефильмов).

В горячо любимом автором Интернете ситуация также складывается драматически. Сегодня здесь уже водятся реальные, но, увы, теневые деньги, а значит, все меньше журналистики. Подавляющее большинство посещаемых информационных проектов это продукт пиар-технологий, не более. При наличии некой суммы вам не составит труда за кратчайший срок сделать посещаемым самый безнадежный проект и даже вывести его на самоокупаемость. Радует одно: с окончанием парламентских выборов хотя бы часть из них прекратит свое существование. Но ведь впереди новые выборы

Смею констатировать: ситуация не изменилась принципиально. Тем из коллег, кто имеет наглость выполнять свою работу добросовестно, нет места на этом празднике политической жизни. Если их работа, гарантирующая резонанс, не оплачена из бюджета пиар-агентства, редкий медиа-менеджер согласится опубликовать ее в своем ресурсе и заплатить автору гонорар. Без таких материалов спокойнее не будет покушений-поджогов

А главное не будет судов. Сколько уже говорилось новой властью о необходимости наведения порядка в судебной веточке власти, но все остается по-прежнему, как было заведено Медведчуком и Ко. Сегодня «нагнуть» СМИ через суд дело техники и денег: независимо от того, есть ли в принципе повод для судебного иска. Никаких оценочных суждений, никакой острой информации, ибо все это чревато судом и губительными санкциями.

Ну а если уж журналиста «не берет» ни длинный доллар, ни перспектива мучительных хождений по судам, тогда приходится использовать последний аргумент: силовое воздействие. Поэтому у таких, как Буджурова, это фактически безальтернативная перспектива. Утверждаю это на собственном опыте, пройдя через все стадии «воздействия»: деньги, возбуждение уголовных дел, судебные пытки, покушения. И, увы, смею прогнозировать, что грустная история Лили Буджуровой не последняя в истории украинской журналистики.

Неужели ничего нельзя поделать? Конечно можно. Во-первых, доказать на практике, что бандиты непременно попадают в тюрьму. Но, как видим, на практике этого не происходит. Приведите хоть один пример, когда за покушение на журналистов виновные понесли наказание. В деле Гонгадзе перспектива довольно прозрачна: осуждение исполнителей и весьма эфемерная возможность увидеть в суде генерала Пукача. А что, собственно, он сможет сообщить следствию? Пожалуй единственное: команду на уничтожение журналиста дал Кравченко. Где пребывает последний, напоминать не стоит. А ведь очевидно, что только он может пролить свет на персону, давшую команду министру на уничтожение журналиста.

Но ведь есть и другие способы выйти на организаторов убийства Гонгадзе. Я по сей день пребываю в уверенности, что ночной звонок с угрозами на мой домашний телефон, случившийся накануне убийства Гонгадзе, непосредственно связан с убийством редактора «Украинской правды». Кто в эти дни «занимался» журналистом Ельцовым, установлено, но дальше следствие не движется. Никто не пытается расследовать нападения на меня, последовавшие и два года спустя. Где гарантии, что те же люди не применят те же методы к моим коллегам сегодня, завтра? Где гарантии, что после успешных для представителей партии Регионов парламентских выборов те снова не запустят против журналистов схему, отработанную на Владимире Бойко, покормившем клопов в ИВС четыре года назад?

В ответ мне приведут пример справедливого завершения дела Александрова. Неправда! Это дело можно считать расследованным лишь после того, как сядут за решетку все, причастные к фальсификации дела. Не так давно я опубликовал полный список высокопоставленных чиновников, принимавших активное участие в фальсификации дела и убийстве Вередюка, с приведением точного состава преступления каждого. После этой публикации как минимум с десяток генералов должны были оказаться сначала под следствием, а потом на скамье подсудимых. Но нынешняя власть «не замечает» нежелательных публикаций. А вскоре после того, как этот список был опубликован, один из потенциальных фигурантов несуществующего дела о фальсификации дела Александрова был назначен на должность Генпрокурора.

А теперь переходим на личности: не чувствует ли министр Луценко на пару с генпрокурором Медведько личной ответственности за случившееся с Лилей Буджуровой? Ведь это Луценко фактически спровоцировал «наезд» на журналистку, если принять наиболее вероятную версию случившегося: публикация «криминальных списков Луценко»? Почему власть, обещавшая нам в декабре 2004 года отсутствие нарушений на предстоящих выборах в парламент, не сделала для этого все необходимое? Почему мы заговорили о криминале, рвущемся во власть, лишь после того, как в ЦВК были поданы партийные списки кандидатов? Почему заблаговременно не были приняты необходимые поправки к Закону, почему, в конце-концов, криминалитет пополняет партийные ряды, а не камеры? А сам Луценко констатирует: задача отстранения кланов от политики не выполнена. Якобы виновен саботажник Пискун. Но ведь у нас уже не первый день Генпрокуратурой руководит Медведько. А кланы по-прежнему «не отстранены».

Кланы эти, по словам Луценко, имели на обслуживании группы боевиков и киллеров, которые были неприкасаемыми для правоохранителей и часто задействовали ОПГ в погонах для решения своих задач». Об этом Луценко сообщил, выступая на заседании Кабмина по итогам первого года работы новой власти . И далее Луценко сообщил, что при личных встречах с руководителями этих кланов он поставил условия: «Отказ от использования криминала»

Это здорово звучит. Вот только не ясно, послушаются ли олигархи Луценко. Если не станут больше допускать криминала в отношении журналистов значит послушаются. А если подожгут-убьют одного-другого, значит не послушались Но как же быть с неотвратимостью наказания за прежние криминальные грехи? Неужто Луценко на пару с Президентом все простили олигархам? Может, по этому поводу следует провести референдум? Поинтересоваться: а простил ли все народ, которому год назад обещали упрятать бандитов в тюрьмы? Лично я на этом референдуме буду голосовать за непрощение. Равно как и моя жена, на глазах у которой неизвестный отморозок стрелял в меня в упор.

А пока что можно сделать одно очевидное предположение: история с Лилей Буджуровой, увы, не случайная, а потому не последняя в истории украинской журналистики.

Олег Ельцов, «Тема» для «proUA»