Кризис 2015 года начался в 2013-м со стагнации. Тогда экономический рост остановился, поскольку перестала работать модель, которая существовала у нас с начала 2000-х. Уже в декабре 2014 года доходы населения упали на 7%. К лету они немного увеличились, поэтому казалось, что произошло улучшение. Но на самом деле этот кризис был неизбежен: Крым и санкции усугубили его. Сильнее всего пострадали регионы, где промышленность уже была модернизирована: это регионы автопрома (спад составил 30%) и регионы — производители вагонов (спад составил 60%). Особенно кризис ударил по «Уралвагонзаводу». Считается, что там делают танки, однако их там всего 20%. Остальное — это гражданские вагоны, которые в большом количестве мы делали на экспорт. Теперь он для нас закрыт.

Кризис 2009 года прошёл в регионах легче, чем текущий, потому что из федерального бюджета им была выделена помощь. Однако на выходе из кризиса трансферты регионам суммарно были сокращены на 3% и сегодня никаких дополнительных денег из центра не ожидается. Понимая это, местные власти стараются экономить на всём. В 54 регионах России на 3% были сокращены расходы на культуру, в 51 — на 5% расходы на ЖКХ, в 48 — расходы на образование. Однако это всё не касается высокодотационных регионов (Чечня, Дагестан и так далее), куда ежегодно из федерального бюджета продолжают поступать немалые деньги. На сегодняшний день долг всех регионов и муниципалитетов России составляет 2,6 трлн рублей. Это примерно 3% ВВП.

В 2015 году мы уже сократили расходы на национальную безопасность, в 2016-м будем сокращать расходы на оборонную промышленность. В сумме на них тратится почти треть всего федерального бюджета (20% — на оборону и 12% — на нацбезопасность). Экономить на бюрократии и пенсионных выплатах государство не станет, потому что наши чиновники привыкли жить, ни в чём себе не отказывая. Депутатам, конечно, в 2015 году была понижена зарплата, однако до этого, в 2013 году, она была повышена. Сокращать пенсии основному электорату в преддверии выборов также никто не станет.

У Москвы наоборот гигантский профицит бюджета — в 144 млрд рублей. Она снизила все свои расходы на 5%, в том числе и социальные, увеличила общий доход на 8% и сделала своеобразную заначку. Однако пока непонятно для чего: то ли власти города собираются вложить эти деньги в строительство очередного дорожного кольца, то ли они понимают, что в следующем году придётся ещё туже и эти 144 млрд могут прийтись весьма кстати.

От кризиса впервые страдают бюджетные организации. Все предыдущие кризисы практически не касались школ, больниц и поликлиник, однако сегодня и там идёт судорожная оптимизация расходов. Меньше всего кризис отразился на новых нефтегазовых регионах — на Сахалине и Якутии. Также неплохо себя чувствует и аграрный юг: введённые против России санкции, наоборот, способствуют его развитию.

C начала 2014 года экспорт России упал на 32%, а импорт — на 38%. Количество прямых иностранных инвестиций уменьшилось на 94%. Мы изолируемся не только политически, но и экономически: всё меньше принимаем участие в международном торговом взаимодействии, теряем рынки сбыта, вернуться на которые очень непросто.

Поворот на Восток

В 2015 году нам был обещан поворот на Восток и активное развитие Дальнего Востока. Четверть всех государственных инвестиций продолжает уходить в Центральную Россию. Лишь 6% из них приходятся на Дальний Восток, 3% — на Северный Кавказ, 0,3% — на Крым. Правда, крымская статистика не совсем точна, поскольку в ней не учтены инвестиционные расходы на строительство Крымского моста — они проходят через госкомпанию «Автодор». Таким образом, процент инвестиций в Крым на самом деле выше.

На Дальнем Востоке спад в строительстве продолжается в течение последних трёх лет. При этом большие средства были выделены на возведение космодрома в Амурской области, моста с Китаем в Еврейской автономной области. На строительство также были выделены огромные трансферты Чукотке. При этом два крупнейших дальневосточных центра — Хабаровский и Приморский край — оказались в минусе.

Уровень безработицы

Официально высокой безработицы в стране нет, поскольку увольнения идут медленными темпами и маленькими дозами. Многих сотрудников работодатели также переводят на неполную занятость или отправляют в отпуск без содержания по взаимной договорённости сторон. Это базовый способ снижения рисков для всех: для бизнеса таким образом сокращаются издержки, а у людей остаётся работа и заработок, пускай и меньший.

Нам нужен большой поток миграции. Сейчас на рынок труда на смену поколению 50-х приходит поколение 90-х, которых на треть меньше. Демографическая яма 90-х отразится нехваткой рабочей силы, смягчить которую способен только большой миграционный поток: в 600 000 — 700 000 человек.

Вероятность развала страны

Этот кризис будет долгий, вязкий, с остановками на стагнацию. В отличие от прошлых спадов, которые били по регионам, он в большой степени повлияет на крупные центры, прежде всего на Москву. Экономика больших городов — это во многом экономика услуг, расходы на которые население теперь минимизирует. Люди приспосабливаются к новым реалиям, снижают свои потребности, удовлетворяя всё более примитивные, что может привести к деградации общества, поскольку наряду со снижением потребления происходит и снижение расходов на культуру и образование.

Все республики очень сильно зависят от России, поэтому ни о каком разделении не может идти и речи. Если бы полпреды федеральных округов получили полный комплекс финансовых и экономических полномочий, подобно первым секретарям ЦК партии квазиреспублик в составе СССР, тогда можно было бы говорить о возможности отделения. Однако пока полпреды могут только проводить совещания и писать доносы, реальной власти у них нет. Разделение России по Уралу теоретически возможно, но только при условии завоевания кем-то одной из частей — неважно, нашими или Китаем.

Пока народ у нас кричит про патриотизм, ничего хорошего страну не ожидает. Нужно рационально использовать земельные ресурсы страны, зарабатывать на них.

О прошлых кризисах

Кризис 1991–1995 годов избавил экономику страны от неконкурентоспособных сегментов. Первой тогда полетела обрабатывающая промышленность в слаборазвитых республиках, таких как Дагестан и Тыва, также была уничтожена большая часть советского машиностроения. Однако именно тогда, в первый для новой России кризис, начали подъём ныне ведущие нефтегазовые регионы. Потоки нашей нефти ещё в советское время стали идти на Запад, оставалось только встроиться в рынок. Ближе к 1995 году поднимается и металлургия. Если раньше она работала на внутренний рынок, обеспечивая в первую очередь оборонные заказы государства, то с распадом СССР переориентировалась на внешний: дешёвая рабочая сила и неполное соблюдение норм безопасности приводили к низкой стоимости, что повышало спрос.

«Московский» кризис — кризис 1998 года — был не совсем наш. Он проходил на фоне азиатского, начался из-за неумения граждан жить по средствам и уменьшил доходы населения в четыре раза. Однако именно в этот период российский рынок начинает отстраиваться. Уже через месяц после девальвации рубля, в сентябре 1998 года, мы видим активный рост российской промышленности.

2009 год — год глобального экономического кризиса, который в России очень сильно ударил по металлургии и машиностроению: к январю-февралю 2009 года месячные спады доходили до 19%. При этом доходы населения не упали, а выросли на 1%. Тогда в России впервые были приняты европейские меры регулирования рынка: государство поддержало население повышением пенсий, пособий по безработице, ввело запреты на увольнения, предприняло активные меры поддержки занятости. Всё это помогло преодолеть кризис достаточно быстро и не допустить обеднения людей. Высокодотационные регионы кризиса 2009 года вообще не заметили, поскольку объём их трансфертов был увеличен на 30%.