Детектор истины. Часть 1

 01.05.2012, Украина, г.Краснореченск, из интервью с начальником  Краснореченского городского отдела внутренних дел подполковником милиции Горовым Виктором Николаевичем.

        -  …. для раскрытия преступлений при горотделе создан оперативный штаб. Моим распоряжением гарнизон Краснореченской милиции переведён на усиленный вариант несения службы. К работе привлечены все имеющиеся у нас силы, задействованы патрули военнослужащих внутренних войск. Учитывая резонанс преступлений, ход их расследования находится на личном контроле у Министра внутренних дел.                     

         - И всё же, господин подполковник, жители города потрясёны и напуганы. Все убитые – женщины. Это маньяк?

           - Действительно все пять убийств имеют один характерный почерк. Но говорить о маньяке…  Пожалуй пока рано.

           -   То есть Вы утверждаете…

           - Я ничего не утверждаю. В настоящее время проводятся оперативно-розыскные мероприятия.  Мы работаем круглосуточно. Больше комментариев не будет.

***************************************************************************

        15.05.2012, Украина, г.Краснореченск, территория  периметра мясокомбината, 23.08

          «А всё-таки я поймал этого жучилу Храпова. Да и как красиво прищучил  – ну просто классика жанра: как раз, сволочь, 20 килограмм ещё тёплой «Краковской» в «патронташ» куртки паковал. Лежит теперь колбаска на 2-м посту опечатанная, благоухает. Вещдок. С утра докладную руководству – и все дела. Может теперь и премию вернут. Нет, всё-таки сука этот Толя Храпов – скольких людей по карману своим крысятничеством ударил. А я сразу просчитал - кто-то из своих ворует, из охраны. Никто не догадался, а я вычислил»

            Семён Дарин очень гордился собой, а потому по-мальчишечьи, вприпрыжку шёл вдоль наружной стороны трёхметрового забора мясокомбината и, улыбаясь, представлял, как завтра  начальник службы безопасности крепко пожмёт ему руку,  посмотрит в глаза, прищурится и скажет: «А ты не прост, Семён. Совсем не прост.  Это я тебе говорю». 

           Дарин уже мог возвращаться домой – дело сделано, но адреналин в крови будоражил, понуждал к действию, требовал риска, опасности и погони.  Хотелось вновь испытать себя, ощутить, как затекают в засаде ноги, как от волнения пересыхают губы,  как током бьёт тело нервная дрожь перед эффектным завершающим броском.

          Семён вздохнул – конечно, не такая уже и большая заслуга взять за задницу обнаглевшего вора-охранника, но всё равно почувствовать себя охотником, выслеживающим и настигающим добычу – вот это настоящий кайф. Щуплый, невысокий, признанный непригодным по состоянию здоровья к воинской службе, Семён Дарин и в охрану мясокомбината устроился именно за этим. За адреналинчиком, за переживаниями, за возможностью ощутить себя идущей по следу гончей. И что - неплохую карьеру сделал за пять лет: начальник охраны, чёрная полувоенная форма с эмблемой «КМК», пистолет-травматик в кобуре да дубинка на поясе. Руководство уважает, а шеф службы безопасности прямо заявляет: «Золотой опер из тебя Семён получился бы. Это я тебе говорю».   

         «Проверю ещё сквер со стороны троллейбусной остановки. Там последнее время на ограждении постоянно «путанку» срезают. Да и  Валюха из разделочного шепнула, что именно там резчики «забросы» за периметр делают. Эх, Валюха-горюха, агент ты мой бесценный. Видно хочет от него чего. Оно и понятно: Семён и при должности нужной, да и мужчина видный. Правда с бабами у него ….»  - Дарин помрачнел и пошёл к скверу. Уже нехотя, словно чувствовал - ну не нужен ему сегодня этот самый сквер, не нужен.

       Начальник охраны Краснореченского мясокомбината свернул на посыпанную песком аллею и неслышно прокрался мимо чахлых городских берёзок-маломерок к «поляне» – пятачку вытоптанной травы  в окружении кустов сирени, с останками сгнивших лавочек под тусклым фонарём, бетонным остовом какого-то памятника и вечными мятыми пластиковыми стаканчиками повсюду. 

        Опля! Сердце радостно ёкнуло. На «поляне» кто-то был.  Приглушённая возня, невнятный шёпоток – видно обслуга с ночной смены «заброс» сделала, а их подельнички теперь на месте «кабанчика» дерибанят. Вот везуха! Если попёрло, то попёрло. Теперь премию стопудово вернут, никуда не денутся – два задержания за ночь это вам ни хухры-мухры. Ну что – вперёд рейнджер!

           «Стоять! Охрана!», - сделав грозное лицо, Семён проломился сквозь кусты и замер - лежавшая на спине женщина не смогла бы выполнить его команду. Никогда.  Потому, что из её груди торчал полуметровый обрезок нержавеющей трубы. Дарин даже в тусклом свете фонаря отчего-то сразу определил – нержавеющей.  А женщина была неподвижна и спокойна, как та пришпиленная к картонке бабочка на школьном стенде в классе биологии. Тогда маленькому Семёну казалось – выдерни он булавку и бабочка очнётся, завибрирует крылышками и через минуту взлетит, благодарно сделав круг над его головой.

          Путаясь в собственных ногах, Дарин подбежал и двумя руками изо всей силы потянул обрезок вверх. Голова и грудь женщины оторвались от земли, словно тело не желало отпускать трубу, потом что-то влажно хлюпнуло и Семён, потеряв равновесие, чуть не упал.

         «На землю, гнида!», - окрик за спиной прозвучал твердо, парализуя волю и желание сопротивляться. Дарин машинально обернулся -  их было двое, в милицейской форме. Один - коренастый, лет тридцати, слегка присев и расставив ноги, целился в него, направив пистолет в голову. Второй - более молодой и щуплый, в сержантских погонах, не отрывая взгляда от женщины, судорожно царапал пальцами кобуру.  Коренастый качнул стволом: «На колени. А потом – рылом в землю». Ноги стали ватными и начальник охраны, выпустив из рук трубу, повалился  лицом вниз. А уже через минуту хрустнули плечевые суставы заведённых за спину рук, обдирая кожу на запястьях, клацнули наручники. И только теперь Дарин испугался. Сначала испугался, а потом вдруг всё сразу понял  и заскулил, уткнувшись носом в редкую и неприлично несвежую для конца весны траву. «Но почему я! Почему со мной! Почему именно со мной!!!» -  осознание такой страшной несправедливости выжгло все мысли и чувства,  оставив только слезливую жалость к себе и тоскливое понимание того, что самое ужасное ещё впереди.   

***************************************************************************

        10.08.2012. Украина. г.Краснореченск, городская прокуратура, 21.15      

         «Ко Дню  Независимости дело должно быть в суде. Идеальное дело, без заусениц, ты понял? Учти – тогда, может, от меня лично погон с двумя звёздами получишь». Следователь по особо важным делам Александр Цветинский, вспомнив обещания прокурора, иронично хмыкнул. «Опять пену к памятным датам гонят, а ты тут жилы рви. Погон получишь… Засунуть бы ему этот самый погон в задницу. Плашмя», -  представив шефа, важно сидящего в своём кресле с погоном в этом самом месте, следователь повеселел.   Да и  чего себе врать - не такое оно и сложное это дело Семёна Дарина. И почти завершено, хотя….             

         Вроде всё ясно, доказательная база просто убойная, как в учебнике по криминалистике, а всё равно какие-то невнятные, смутные сомнения  пощипывали совесть следака.  Всё из-за этого Дарина.  Нестандартный прямо скажем маньячишка.   

         Александр размял затекшую шею. Ну вот, опять себе вру – просто в одночасье ему неожиданно стало жалко Семёна. Наверное после того, как тот заплакал, когда ему показали фотографии убитых женщин. По детски  заплакал,  тихо и обиженно. Ничего не говорил, не просил - просто слёзы текли по щекам. Цветинский вначале даже не увидел, только удивился - чего это вдруг арестованный плечами трясёт, а он плакал. Ну не может Александр этого понять: когда убивал – нормально, а тут вдруг из-за каких-то фоток в слёзы.  

         И свою вину отрицает. Взяли на месте преступления, над трупом, баба тёплая ещё была,  пальчики его на  трубе, весь комбинезон в крови, а он бубнит: «Не я, не я». В глаза с мольбою смотрит и несёт всякую чушь. По остальным пяти эпизодам тоже вначале «броню надел», правда потом, когда опера с ним поработали, написал таки «покаянку» и на следственном эксперименте под видеозапись все места убийств показал да рассказал, что к чему. 

        А теперь вот новость – вчера Дарин отказался от своих показаний. Оно то, конечно, всё равно можно обвинительное заключение составлять и в суд материалы направлять, но Папе нужно дело без заусениц, а тут без признательного ну никак нельзя.

          И ведь упрекнуть себя не в чем: всё проверил, даже ту чушь, которую Семён себе в оправдание лепетал. В результате что имеем. Первое – сторож мясокомбината Анатолий Храпов категорически отрицает факт того, что начальник охраны в ночь убийства проверял его на дежурстве и уличил в хищении продукции. Тогда что же ты Семён забыл в сквере среди ночи? 

          Второе – первая из убитых, Вера Ерохина, была одноклассницей Дарина и испытывал он к этой самой Вере ещё со времён школы вполне определённые чувства. А она к нему нет. Так вот, в прошлом году на встрече одноклассников Семён опять к Ерохиной по пьянке начал подкаты делать, а она его на хер при всех послала. И свидетели говорят, что после этого Семён вообще  в кизяк упился и своему другу закадычному бормотал на перекурах, что дура, мол, Верка и пожалеет она ещё. Вот и грохнул её, а потом, может, во вкус вошёл - что у этих маньяков в мозгах творится нормальному человеку не понять.

            И, наконец, третье, самое главное – мотив. А ведь есть мотивчик, есть. На всех потерпевших одежда в клочья, на теле укусы, синяки на груди и ногах, но ни каких следов совокупления. Краснореченск городишко маленький, не поленился Цветинский - походил по врачам с фотографией Дарина. И что. Один уролог опознал: так, мол, и так, был у меня этот паренёк, жаловался, что не всё с женой как раньше. Ну, дело обычное сейчас - эректильная дисфункция, по-простому говоря не стоит  толком.  Дарин после такого диагноза в шоке ушёл,  врач ему ещё половую жизнь разнообразить посоветовал - вот и разнообразил.

           Да нет, всё сходится, всё в масть.  А то, что плачет - так, скорее всего, себя, сука, жалеет. Пожизненное ведь маячит, без вариантов. А раньше вообще бы лоб зелёнкой помазали и все дела. Короче, хватит сопли размазывать, ведь он и Лизоньку мою так мог: сначала поиздеваться, а потом трубой к земле – взглянув на фотографию жены, Александр поёжился.

        Хочет Папа дело без заусениц – получит. Следак поднял телефонную трубку, набрал номер и уже ни в чём не сомневаясь попросил: «Соедините с начальником СИЗО. Это Цветинский из прокуратуры».

 **************************************************************************

        10.08.2012, Украина,  г.Краснореченск, следственный изолятор, 23.45.      

       Семён хотел спать, но знал, что покемарить не удастся. Он уже во всём разбирался- за  три месяца в СИЗО научился. Ночью просто так не подымают и если сейчас они свернут направо, то значит, его ведут в пищеблок или административный корпус.  В пищеблоке делать нечего, он не «баландёр», да и такая категория  арестованных, как он, к обслуге не допускается. Следовательно, ведут в «стакан» фильтрационного пункта - будет ждать пока опера оформят документы на его получение для проведения следственного эксперимента.

        Он, когда отказывался от своих признательных показаний, понимал, что его ждёт. Всёбудет, как в прошлый раз:  четыре человека посадят в старые «Жигули» с синими номерами, наденут чёрный кулёк на голову и заставят прижать её к коленям. Полчаса езды. Затем, не снимая кулька, выведут из машины.  Мягкая земля под ногами, запах хвои и крики ночных птиц. Потом удар под коленки.  Упасть не дадут - боятся, что следы останутся, а на кой чёрт им перед судом лишние вопросы. Положат на землю аккуратно, лицом вниз. Губы расплющит скотч. Один сядет на спину, другой на ноги.  Задерут штанины брюк и приспустят носки. Кто-то из оперов деловито скажет: «Смотри, что бы меток на коже не осталось» и влажная ткань, скорее всего смоченный  носовой платок, охладит  лодыжки.  Твёрдая полоска упрётся через ткань в пятки, что-то затрещит  и через тело пойдёт ток. Это не боль. Боль можно терпеть, а это нет. Просто какая-то сила внутри тебя сгибает кости, стараясь их сломать, но кости не ломаются, а выгибаются дугой всё сильнее и сильнее, И ты уже сам ждёшь и молишь Бога, что бы твои чёртовы кости наконец-то треснули и всё закончилось.  Внезапно всё действительно прекращается, а опер вздохнув, участливо и по-дружески  советует: «Да не мучь себя, Сеня. Ты думаешь, нам это приятно?  Но «сознанку»  писать надо, Сеня, надо. Мужик ты крепкий – сразу видно. Уважаем. Так не заставляй ты нас ток на яйца тебе кидать. Пиши».  И он напишет, что скажут и подпишет, где покажут, а потом денька три отдышится и опять в отказ уйдёт. Такая вот тактика и стратегия.

          Заспанный конвоир стукнул дубинкой по плечу: «Стоять. Лицом к стене».  Дарин удивился – с чего бы это, до админкорпуса ещё шагать и шагать, но прапорщик, брякнув ключами, открыл камеру и скомандовал «Пошёл». 

           «Хата» как «хата». Четыре на три метра. Не «замороженная» - печенье на столе, сгущёнка, сигареты, да и копчёной колбасой с родного мясокомбината отчётливо пахнет. Не «зачушкаренная» - параша чистая, кран не течёт, на шконках самодельные занавеси, а значит серьёзные люди здесь «парятся».  Четыре человека, кто по «масти» не разберёшь, но не из простых  - вон «стиры» за столом мнут и «вертухая» не боятся. 

           - Здорово арестанты. Мир этому дому - Семён остановился у входа в ожидании, когда ему предложат, как положено, объявиться старшему. 

        - Ты кто? -   не поворачивая головы к вошедшему, бросил  рослый парень в чёрной майке.

         - Дарин я. Семён. К 115 прислоняют.

        - Да нет, чертило. Походу - ты наш чай, курево и хавчик. Ну чё, пацаны,   под шконарь прописку залётному оформлять надо – бросив карты, четверо поднялись из-за стола…

         Если человека бить не сильно, но постоянно – он ломается через  неделю. Максимум. Семёна били по очереди, без особой злобы, не калеча. В перерывах давали пить воду и насиловали. Даже трусы между ног аккуратно распороли по шву, превратив их в подобие юбчонки – чтобы времени не терять.  Дарин не выдержал на третий день. Когда его уводили к следователю, четвёрка снова равнодушно играла в карты. Ничего личного, такая у них работа в «пресс-хате».      

***************************************************************************