«Фраера рисуются»: нарушение прав человека на подконтрольной Украине територии

... Дело о похищении Павла Х. расследует (или расследовала, или делала вид) следователь Орджоникидзевского РО милиции ст. л-нт Белобокова.

л.3, оборот

Х. Светлана Викторовна.  26 июля в начале девятого вечера она находилась в своем частном доме вместе с мужем, Х. Павлом Павловичем, 1972 г.р. Сын Максим отсутствовал. Позвонили в калитку, муж пошел посмотреть, кто это. Светлана в окно видела, что он, стоя в проеме калитки, разговаривал с каким-то мужчиной в гражданской одежде. Через несколько минут Светлана встревожилась, почему муж долго не возвращается, вышла за калитку и никого не увидела. Павел был одет только в спортивные брюки, на ногах шлепанцы, поэтому далеко от дома уходить не стал бы. Чуть позже домой пришел сын. С собой у Павла был мобильный телефон, Светлана неоднократно звонила ему. Вначале вызов сбрасывали, потом связь прекратилась.

Сосед (имя не назвала) рассказал Светлане, что, возвращаясь домой в это же время, увидел возле дома Х. группу мужчин (примерно 5 чел.), часть из которых была в балаклавах, черных футболках, камуфлированных брюках и с автоматами. Двое были с открытыми лицами и в гражданской одежде, оружия у них видно не было. Павел Х. стоял лицом к забору, упершись руками в него (на «растяжке»), и один из мужчин его обыскивал. Рядом на дороге стоял автомобиль без регистрационных номеров – джип черного цвета. Сосед поспешил зайти к себе во двор, что происходило дальше – не знает.

Светлана почти сразу позвонила в милицию на номер 102 и сообщила о происшедшем. Ей дали номер телефона дежурного райотдела, порекомендовали позвонить. Сотрудники милиции возле дома Светланы не появлялись. Дежурный сказал, чтобы она пришла в райотдел завтра.

На следующий день, 27 июля Светлана пришла в райотдел, разговаривала с сотрудниками милиции. С кем именно, не знает, они не представлялись. Более того, когда она спросила одного из них, с кем она разговаривает, тот представиться отказался, сообщив, что он не обязан этого делать. Милиционеры сообщили ей, что так как ее муж «пропал без вести», то какие-либо действия по его розыску они могут начать лишь через трое суток. Заявление написать они ей не предложили.

После этого Светлана пыталась разыскать Павла сама, опрашивая знакомых.

28 (?) августа в дом ворвались незнакомые люди с оружием, некоторые были в масках, двое – в гражданском, без масок. Сказали, что они милиция. Никаких документов не предъявили, вели себя грубо, угрожали, примерно час осматривали и обыскивали дом, что искали – неизвестно, протокол не составляли.

29 августа Светлана снова пришла в райотдел, где написала заявление о похищении мужа. Заявление приняли, однако Светлана не знает, было ли оно зарегистрировано. По поводу обыска накануне сказали, что им об этом ничего не известно.

Еще через день домой пришел неизвестный мужчина (как считает Светлана – подозрительного вида) и сообщил ей, что ее муж Павел арестован как пособник сепаратистов, а он сам сидел вместе с ним и общался с Павлом. Ей нужно связаться  с ним и убедить его сознаться, иначе все может закончиться для него очень плохо. Светлана не стала продолжать разговор. Еще через день приходил другой мужчина, Светлана калитку не открывала, тот через забор обратился к ней с аналогичным предложением.

6 или 7 августа к ней пришли двое мужчин, Дмитрий и Владимир, которые сообщили, что их похитили предположительно бойцы спецбатальона «Азов» и держали несколько суток в здании мариупольского аэропорта в холодильной камере. Вместе с ними находился и Павел Х., которого, по словам мужчин, сильно избивали те, кто его допрашивал. Они посоветовали Светлане обращаться во все инстанции с целью спасти Павла.

Контакты. Светлана ……., сын Максим ……………, Павел …………...

(К слову, по состоянию на 10 час. 15.08.2014 телефон Павла не отвечал, я рассчитывал обратиться, умышленно спутав отчество на «Иванович», спросить, не продает ли он катер; в 10-34 пришла СМС, что абонент вышел на связь, но мой новый звонок не получился, он тут же отключился: похоже кто-то, дай Бог, сам Павел, просматривает входящие звонки).

 

лист 2

Разговор с разными людьми в помещении «Нового Мариуполя».

Власти вместе с милицией буквально две недели назад прозрели и поняли, что совместно с «войсками» можно накосить бабла.

Есть убийства. Двое пьяных мужиков пришли на блокпост «Азова», вели себя непотребно. Их куда-то увезли, потом обнаружили труп одного, а второй сейчас находится в реанимации.

Отбирают автомобили, незаконно задерживают и куда-то увозят людей.

Они должны зачищать территорию, а не народ. Зреет конфликт между батальонами и местным населением. Во власти не поменялись люди.

л.2, оборот

…поменялись люди. Ни один милиционер не понес наказание за 9 мая. Ни прокурор, ни судья, ни один чиновник.

Появилась новая тенденция: активистов Майдана переводить в ранг сепаратистов. Их пытаются убрать как опасных конкурентов.

Это может вылиться в очень серьезную ситуацию.

«Азов» абсолютно вышел из подчинения. Частично его перевели под Донецк.

На рынке «Азовский» действовал батальон «Азов».

 

лист 3

Рынок держат под контролем для последующей национализации.

Это кому-то надо? (?)

Если провести ротацию и часть батальона «Азов», дислоцирующуюся в Мариуполе, направить на передовую, а их заменить, например, подразделением батальона «Донбасс», то обстановка в городе моментально оздоровится. Кто бы там ни был в составе «Донбасса», для того, чтобы «спеться» с местной властью и милицией, нужно время. Но, по дороге на передовую половина добровольцев "Азова" уволится.

В составе батальона «Азов» есть рота «Шторм», сформированная из жителей г.Мариуполя.  Когда общественные силы ее формировали, то рассчитывали, что по окончании АТО на базе этой роты будет сформирована новая муниципальная милиция. Нынешняя милиция приносит только вред. Однако, «Шторм» сейчас участвует в боях в АТО, а в Мариуполе базируются чужие люди. Известно, что между «Штормом» и «Азовом» зреет конфликт.

 

л.3, оборот. л.4

Дмитрий, Владимир.

Владимир продал дом, сделку оформил через нотариуса. Намерен был с семьей переехать в Крым. Часть денег (25 тыс. долл.) решил везти наличными, т.к. в Крыму серьезная проблема в работе банков. 1.08 на своем автомобиле «Газель» выехал вместе с дочерью и тещей. Деньги теща спрятала в белье. Дмитрий сопровождал товарища на своем легковом авто. При выезде из города на заправке Владимира вместе с родственниками захватили неизвестные вооруженные люди, обыскали, связали, погрузили в кузов «Газели» и увезли. Везли примерно 5 мин. Дмитрия, который поджидал машину Владимира на трассе, захватили через несколько минут. Всех привезли в мариупольский аэропорт. Ни Дмитрий, ни Владимир в этом не сомневаются, они местные жители и хорошо ориентируются в городе и пригородах. У тещи еще на заправке забрали деньги и их с дочкой отпустили.

У Владимира забрали золотое кольцо и телефон, у Дмитрия – ладанку и телефон. Обоих поместили в холодильную камеру. Там находились и другие люди, количество их постоянно менялось от 3 до 6 человек. Иногда их переводили в другую камеру. Размеры камер примерно 3*1,5м и 2*1,5м. Вначале холодильная установка не работала, в камерах было предельно душно и жарко, люди лежали на полу и старались не разговаривать, чтобы экономить кислород. Свежий воздух попадал в камеру, только когда открывалась дверь, и кого-нибудь уводили или приводили. Всего Дмитрий пробыл там 3 суток, а Владимир 6.

Дмитрия почти не допрашивали, не били. На третий день ему стало плохо с сердцем, конвоиры испугались и вызвали «Скорую», которая увезла его в больницу. Позже он пришел к зданию аэропорта и попросил, чтобы ему вернули машину. Вернули. Судя по показаниям спидометра, на ней проехали 400 км. Состояние авто как будто нормальное. Перед тем, как попасть к врачам «Скорой», Дмитрий написал расписку следующего содержания: «Я, такой-то, к правоохранительным органам зоны АТО претензий не имею». Дату ставить запретили. "Скорая" же зафиксировала вызов из аэропорта, в больнице такую запись делать отказались.

Позже такую же расписку написал и Владимир.

При задержании обоим завернули футболки на голову таким образом, что они ничего не видели. Однако у Владимира футболка была сетчатая, и через ткань он все достаточно отчетливо видел.

Владимира выводили на допросы, требовали, чтобы он признался в связях с ДНР и сообщил, куда делось оружие, захваченное весной в Мариупольской милиции. При этом били, в основном били по одному месту, внешней стороне правого бедра (он показал гематому размером примерно 20*25 см). В камерах они познакомились с Пашей Х. Павла постоянно выводили на допросы и сильно избивали. Его подозревали в том, что он на своем быстроходном катере (он рыбак) привозил оружие боевикам.

Кормили нерегулярно, примерно через день, давали суп и кашу, как считают пострадавшие – это была пища, оставшаяся у караула. В туалет выводили не чаще, чем через 12 часов, иногда еще больше. Воду они набирали в пустые пластиковые бутылки, которые были в камерах.

Однажды, примерно на 3-й день всех вывели из камер и погрузили в спецавтомобиль (автозак), стоявший рядом со зданием аэропорта, там они провели несколько часов на жаре. От караульных им стало известно, что в это время аэропорт посещали какие-то журналисты. Также во время отсутствия в камерах наладили работу холодильной установки. После этого в камерах стало невыносимо холодно.

После того, как освободился Владимир, они вместе с Дмитрием пришли к жене Павла, чтобы сообщить, что тот жив и что надо его вытаскивать.

Контакты. Дмитрий  …………, Владимир  ……

 

15 августа 2014 года я с двумя коллегами по мониторинговой группе поехали на рынок "Азовский". В этот день в городе (Мариуполе) я видел интересную и неожиданную для меня как для приезжего из "мирного" города, картину. По дороге ехал черный пикап, номеров у него не было, и черные пятна на том месте, где должны быть номера, бросались в глаза. В кузове над кабиной был установлен крупнокалиберный пулемет, по видимому ДШК. Я в оружие разбираюсь, но из-за расстояния рассмотреть его не мог.  Возле пулеметного станка стоял человек в камуфляжных брюках, черной футболке и черной балаклаве. При этом он "прилип" к пулемету так, как будто собирался немедленно открыть огонь. Удивительно, но пикап соблюдал правила дорожного движения, во-всяком случае, он остановился под светофором.

Сам рынок представлял собой как будто не введенный в эксплуатацию оптово-розничный комплекс. Большая площадь, пустые площадки под асфальтом, огромные терминалы, надо думать, с торговыми местами и холодильниками. "Заселен" был только один терминал, ближний в въезду в рынок, да и то пустых мест в нем было намного больше, чем занятых. Торговцы продавали овощи и фрукты.

Возле одного их входов в соседний терминал стояли два автомобиля, внедорожники черного цвета без регистрационных номеров. Возле них и на крыльце сновали и стояли люди в черных футболках, черных кепках, камуфляжных брюках и берцах. У половины на шее висели АК.

За 20 минут, которые мы наблюдали за этим процессом, один из джипов отъехал от здания и выехал за ворота рынка, два автомобиля, тоже черного цвета и без номеров, подъехали к терминалу. Люди из них выходили и заходили в терминал.

Интересное наблюдение: курившие на крыльце окурки бросали не где-попало, а спускались по ступенькам крыльца и подходили к урне.

К этому времени "Азов" (а речь идет именно о нем) уже был подразделением МВД. Этим ребятам ничего не стоило прицепить на автомобили любые номера. Белые гражданские, красные транзитные, синие милицейские, черные военные. Абсолютно любые. Они вполне могли менять номера хоть каждый час. Но они ездили без номеров.

Этой глупой повадке я нашел лишь одно объяснение. Они специально не цепляли номера, чтобы выделяться среди прочих авто и привлекать к себе максимум внимания. На старом блатном жаргоне это называлось: "рисуются фраера". Эта манера поведения характерна для гопников, шпаны, околоуголовной шушеры, в общем для всех еще не состоявшихся деятелей криминала. Видно, в довоенной жизни эти ребята не смогли в полной мере самореализоваться, были на вторых, седьмых и десятых ролях социального "движения". А сейчас у них появился шанс оказаться в лидерах. Ну, во всяком случае, почувствовать себя в шкуре лидеров.